Толпа на проспекте редела, гасли огни в окнах магазинов, реже мчались лихачи, и когда он в третий или в четвертый раз поднялся к Фонтанке, его взгляд выхватил на тротуаре одного из прохожих. Его расчет оправдался. Возвращавшийся из типографии Сила Тодрия был ошеломлен неожиданной встречей. Он предупредил, что в городе очень опасно; после убийства Столыпина вся полиция на ногах, ворота и подъезды запирают... Придется будить дворника, показывать паспорт. Хозяева в квартире боятся всего подозрительного.
Решив, что Иосифу лучше остановиться в меблированных комнатах, они отправились на вокзал за вещами, и это стало ошибкой. Здесь потерявшие Кобу утром филеры снова взяли его под наблюдение. В гостиницу «Россия», расположенную на Гончарной улице, земляки прибыли уже с «хвостом».
Убийство Столыпина насторожило не только полицию. «В номерах» их встретили прямым вопросом «А вы случайно не из евреев будете?» «Нет, — возразил Тодрия, — я грузин, а мой товарищ русский, только что из провинции». Но такое объяснение выглядело подозрительным: приезжий с паспортом Петра Чижикова явно не вписывался в образ типичного русского человека.
Как свидетельствуют документы, на следующий день, 8 сентября, при выходе из номерных комнат, в 9.15 утра И. Джугашвили снова оказался под наблюдением. Упустив его при приезде, филеры не повторили ошибки. Пожалуй, это был единственный день, в который можно проследить последовательность его передвижения по столице. Теперь с отменной тщательностью Джугашвили сопровождали два агента, и каждый его шаг на петербургских улицах «отпечатывался» на желтых листах жандармских сводок.
В дневнике наружного наблюдения отмечено, что от гостиницы он проследовал на Невский проспект в дом 106, где в квартире 34 проживал Сильвестр Тодрия и приехавший 5 сентября из Батума Иоганн Герасимович Жожиашвили. Пробыв в этой квартире около двух часов, в 11.30 он отправился в дом 134, здесь же, на Невском, и вошел в подъезд с квартирами 9, 10 и 11.
Здесь он тоже провел около двух часов. Но позже охранка так и не смогла установить истинную причину посещения им этого дома, принадлежавшего купцу 1-й гильдии — совладельцу банкирского дома «Г. Вавельберг» — еврею Берсону. В квартирах «нехорошего» подъезда, кроме дочери каменец-подольского купца Суры Готесман, проживали Абель и Моисей Левинсоны с сестрой и аптекарский помощник Берсона Лейзер.
Из дома на Невском, отмечали агенты охранки, он вышел в 13.30 и в сопровождении неизвестного, проживающего в доме 106, отправился на Пушкинскую улицу. Там, в столовой дома 8 его ждал мужчина, с которым он приехал из Вологды. Через 15 минут, около 14.20, Джугашвили с неизвестным ушли, а «Вологодский» остался. Дойдя до Литейного проспекта, они сели в трамвай и поехали на Сампсоньевский проспект, 16, где находился дежурный пункт «Общества 1886 года».
Действительно, здесь с весны 1911 года работал СЛ. Аллилуев, а «неизвестным», сопровождавшим Иосифа Джугашвили, был Сильвестр Тодрия. Они приехали на квартиру Аллилуева в 14.20. Дочь Сергея Аллилуева Александра вспоминала, что, открыв дверь и бурно выразив свою радость по поводу появления Силы Тодрия, она смолкла, увидев за его спиной постороннего. «В черном пальто, в мягкой шляпе, незнакомец был очень худощав. Когда он вошел в переднюю, я рассмотрела бледное лицо, внимательные карие глаза под густыми, остро изогнутыми бровями».
Хозяина квартиры дома не было, но, вскоре появившись, он тревожно сообщил, что обнаружил возле дома слежку. Из открытого окна, выходившего на Саратовскую улицу, разглядели двоих «в котелках». Проверить подозрения послали детей. Старшая дочь
Александра первая спустилась во двор. Одного человека она заметила у арки ворот, второго увидела на улице, там, куда выходили окна квартиры.
Пришлось ждать вечера. Гости ушли в 17.30, когда уже стемнело. По дороге удалось избавиться от «хвоста». Монтер Забелин повел Джугашвили и Тодрия в дачное место — Лесное. В глухой и темной аллее шпики не решились продолжать слежку и были вынуждены отстать.
Как это ни выглядит парадоксально, но в действительности сохранилось мало свидетельств подробностей жизни Сталина; и не только в предоктябрьский период. Эти несколько дней его пребывания в Петербурге примечательны еще и тем, что они позволяют проследить события как глазами непосредственного очевидца, так и записями жандармских агентов.
