— А вот я хочу быть богатой и знаменитой. Вероятно, мне не стать примерной матерью и женой. Не знаю почему, но я жажду сильных ощущений. Мне нравится испытывать предвкушение чего-то необычного, волнующего. Может, я и замуж никогда не выйду, Если решу, что не смогу стать такой, какой меня хочет видеть муж, то меня и силой под венец не затащишь. Может, я никогда не «перебешусь». Ну, что вы обо всем этом думаете, Фанни Логан?
— Я думаю, Бесс Отис, что вы очень хитрая и проницательная молодая особа. Я думаю, что вы очень хорошо себя знаете. Мне это нравится в людях.
Бесс весьма умело припарковала автомобиль. Подруги вышли и направились к входу в «Серебряный доллар», где их встретил элегантно одетый швейцар. Позади него, за массивной дверью с начищенными медными ручками и дымчатым стеклом, сияли яркие огни.
— Назовите, пожалуйста, ваши имена.
— Фанни Логан и Бесс Отис, — с важным видом ответила Фанни.
Швейцар сверился с листком, который извлек из кармана.
— Миссис Торнтон предупредила меня, что вы придете сегодня вечером, мисс Логан. Будьте добры подождать минутку, пока я найду кого-нибудь, кто проводит вас.
— Кто-нибудь нас проводит? Вот это да! — прошептала Бесс. — Фанни, это что-то, у меня нет слов. — Вытянув шею, она попыталась заглянуть внутрь. — Многого не разглядишь, но, судя по всему, там полным-полно военных. И если вас интересует, могу сказать, что по сравнению с теми, кого я вижу, мы одеты, как школьницы.
— Мы одеты скромно, Бесс, но это не означает, что нужно чего-то стыдиться. Забудьте об этом и давайте веселиться.
— Леди, если вы не возражаете, я провожу вас к вашему столику. Миссис Торнтон предлагает вам крайний столик, платить не нужно. Обед уже закончился, но мы можем предложить вам десерт и напитки. Все, конечно, за счет заведения. Первое представление начнется через десять минут.
— Какой симпатичный джентльмен! Да, по сравнению с теми местами, где мы были неделю назад, это… это ночь и день. Как все элегантно! — Фанни огляделась. Толстые золотистые канаты огораживали площадки, где шла игра. Ноги утопали в мягких коврах того же цвета. Игра шла, но было очень тихо. Наверное, правы те, кто говорит, что по-настоящему играют только джентльмены, а они, как всем известно, не свистят, не топают ногами, не орут при выигрыше. Те, что сидели за этими столиками, просто брали деньги, фишки и улыбались.
— Посмотрите на эти канделябры, Фанни. Как вы думаете, кто все это чистит? Я читала в какой-то газете, что миссис Торнтон заказала их из Баварии. А еще она наняла художника из Нью-Йорка, который приехал сюда и нарисовал все эти картины. Ей хотелось, чтобы он изобразил виды того Лас-Вегаса, каким он был давно, когда она только приехала сюда. Это что-то вроде истории в картинках. Держу пари, у нее денег больше, чем у правительства.
— У нее редкий вкус, — сказала Фанни. — Столько начищенной меди и стекла в одном месте я еще не видела.
— Посмотрите на пол, Фанни. Это же розовый мрамор из Теннесси. Вообще, заведение классное! Между прочим, я и не знала, что вход только по приглашениям, а вы? Похоже, миссис Торнтон нисколько не волнует, есть доход или нет.
— Бесс, да тут яблоку негде упасть. Сколько же это надо приглашений?! — Фанни провела руками по краю скатерти, отмечая про себя ее качество. Свежие цветы на каждом столике, небольшая свеча в хрустальном стаканчике. Все говорило о деньгах. Очень больших деньгах.
Словно по мановению волшебной палочки на их столе появился изысканный десерт.
— Шампанское от заведения, так распорядилась миссис Торнтон.
— Спасибо, — сказала Фанни. Она оказалась в мире, где ей было пока еще не по себе. Судя по всему, Бесс чувствовала себя примерно так же.
Верхний свет вдруг погас. Луч прожектора замер на небольшой сцене, бархатный занавес ушел в сторону. Появившийся фокусник вынул из шляпы попугая, его сменил клоун, несколько минут смешивший публику. Потом какой-то певец, молодой еще парень по имени Фрэнк Синатра, исполнил «Ночь и день». Наступил последний акт вечернего представления.
Дэвин Роллинз, сидевший невдалеке от девушек, смотрел на сцену во все глаза. Чуть ниже сцены маленький оркестр замер в ожидании. Занавес бесшумно сдвинулся, и в центре сцены, в луче света появилась Салли Торнтон с микрофоном в руке.
