— Слышу, чертовянки. Я вернусь, но и ты не задерживайся.
Четвертая эскадрилья поднялась в воздух — восемь пар сияющих на солнце крыльев. Саймон летел на месте правого ведомого, а ведущим шел командир авиационного отряда Мосс Коулмэн.
Оставалось пятнадцать минут полетного времени, когда сзади появился противник.
— Атака, со стороны солнца! — Саймон бросил взгляд вверх и увидел вражеский истребитель. Закусив нижнюю губу, так что язык ощутил вкус крови, он сжал медаль…
В наушниках трещало, кто-то выругался негромко и отчаянно, слева мелькнуло под колпаком чье-то сосредоточенное лицо. Японцы открыли огонь. Там и тут вспыхивали белые облачка разрывов. Коулмэн передал в штаб координаты группы. Ответ был короткий и ясный: преследовать и атаковать! Но там, где есть японские авианосцы, есть и их истребители «Зеро».
— Сломать строй! — приказал Коулмэн. — Развернуться и зайти сзади.
Эскадрилья растянулась в линию и снизилась до 12 тысяч футов. «Зеро» по-прежнему висели у них на хвосте. Радиомолчание нарушил Кингсли, второй правый ведомый.
— Четвертый, два «Зеро» идут слева. Повторяю: два «Зеро» идут слева. Всего вижу семь.
— Джессап, Кингсли, займитесь ими, — приказал Коулмэн.
Сбросив газ, Саймон и Кингсли стали терять высоту, в то время как остальная группа устремилась вперед. Развернувшись, они пошли навстречу противнику. «Зеро» мчались на них сверху под углом в 30 градусов. Саймон увидел, как Кингсли уходит на восток. «Зеро» преследовали его, наращивая скорость и быстро снижаясь. Кингсли шел как утка под водой. В эту долю секунды Саймон понял, что надо отбросить все, чему его учили в летной школе, и действовать по-своему: от того, какое решение он примет, зависела жизнь Кингсли.
Мосс Коулмэн наблюдал, как Джессап вошел в пике, выровнял самолет над самой водой, развернулся и встретил японцев огнем. Он увидел две вспышки и изумленно покачал головой.
«Разрази меня черти, я ничего этого не видел, — пробормотал Мосс. — И этот сукин сын еще будет корить меня за нарушение каких-то долбаных правил». Повернув голову, Коулмэн обнаружил, что Джессап уже возвращается в строй. И Кингсли, хотя и с отставанием, тянется за ним. Еще дальше два пылающих факела падали в воды Тихого океана.
Саймон едва успел проверить показания приборов, когда в наушниках раздался голос Кингсли:
— «Зеро» у тебя на хвосте, малыш, поворачивай к дому, я тебя прикрою.
— Черта с два ты его прикроешь, янки. Посмотри направо. Я обрублю «хвост» Джессапа, а ты займешься своим, — подключился Мосс.
Два взрыва последовали один за другим. Самолет Саймона качнуло. Он скосил глаза вниз: два «Зеро» пылали, как бумажные фонарики. Справа подоспели Коулмэн и Кингсли.
— Всему свое время, джентльмены, — весело крикнул Мосс. — Пора домой!
Все трое летели обратным курсом к «Энтерпрайзу», чтобы заправиться и снова подняться в воздух. День предстоял долгий, и он только начинался.
Очередной вылет едва не оказался последним. В какой-то момент Саймон заметил, как «Техасский рейнджер», отстав от эскадрильи, уходит к базе. Он почувствовал, как по спине побежали струйки холодного пота. Что-то не так! Четыре истребителя из их эскадрильи уже вернулись, а теперь и с Коулмэном что-то случилось. Их оставалось трое против семи «Зеро». С востока им на подмогу шли самолеты с «Хорнета», но до их появления нужно было продержаться.
Японцы обрушились на них со всех сторон. Загремели взрывы. Даже в самых страшных снах ему не доводилось переживать такого ужаса. Сжав штурвал, Саймон нырнул вниз, развернулся и, набирая высоту, повел стрельбу по мчавшемуся навстречу «Зеро». Тот вскоре потерял управление, завалился на крыло и, оставляя черную полосу дыма, рухнул.
— Вот это я называю высшим пилотажем, — лениво протянул чей-то странно знакомый голос. — Тяни к дому, «Серебряный доллар», а мы еще немного повоюем. Если когда-нибудь встретимся, с удовольствием пожму тебе руку.
Саймон напряг слух.
— Эш, это ты?!
— Я, собственной персоной. Жми назад. Твой приятель, похоже, уже не выкарабкается. Черт побери, Саймон, убирайся же отсюда! У тебя справа «Зеро». Беру его на себя.
