Богатство Лас-Вегаса - страница 56
Филип опустился в кресло, закрыл лицо руками, не сдерживая больше слез. Он плакал о том, что было, что не сбылось, о том, что может случиться. Что будет теперь, когда Эш уедет? Не даст ли ему Салли пинка под зад? Останется ли Саймон с матерью, открыто перейдя на ее сторону? Да, вероятно, именно так и случится. Не в первый уже раз Филип сравнил обоих сыновей. Саймон так напоминал его самого, что это иногда пугало. Уже в четыре года мальчик потянулся к учебе. Тогда Салли умоляла его заняться сыном, но он отказался, мотивируя тем, что ребенку нужна школьная система. Мать восприняла это как пощечину себе и наняла для сына учителя. Саймон быстро догнал и перегнал брата, перескочив две ступени. Он был скромен, стеснителен, любил читать и писать стихи. Наблюдая за ним, Филип в душе иногда плакал от нежности, но Саймон… Саймон знал только маму. А что сделал он, отец? Терпел присутствие ребенка, потому что так было нужно. Так он решил. Эш стал для него всем. Эш должен был быть самым-самым, но не смог. Филип знал это, как знали Салли и Саймон. Именно Саймон занимал первые места в учебе, на Саймона можно было положиться, именно Саймон помогал Тули… Саймон, всегда занимавший сторону матери. А Эш… Да, Эш был иным. Веселый, общительный, яркий, хороший спортсмен. Он со вкусом одевался, привлекал внимание девушек, был смел и решителен. Филип никогда не обладал такими качествами, Но Эш мог соврать, ему нравилось манипулировать людьми, он не останавливался перед мошенничеством. Салли однажды весьма недвусмысленно указала Филипу на недостатки их отпрыска и предупредила мужа, чтобы он держался подальше от Саймона. «Ты можешь продолжать в том же духе со своим сыном, но не тронь моего», — сказала она. Жаль, что нельзя повернуть стрелки часов назад, многое можно было бы сделать иначе.
Филип поднялся с кресла. Вымыл посуду, расставил все по местам, подобрал сухой лист, упавший на пол, и поднес к носу. Мята. Его мать любила этот запах и выращивала мяту в своем саду.
Ни с того ни с сего его вдруг охватила злость. Он вышел из дома и с удивлением обнаружил, что еще темно. Там, куда Филип собрался, день и ночь не имели значения, окна в заведении Руби всегда были плотно зашторены. За долгие годы они стали добрыми друзьями. Он не пользовался ее услугами, хотя и платил за них. Обычно Филип сидел в столовой и разговаривал с хозяйкой, нередко эти беседы затягивались на всю ночь. Утром она всегда готовила ему завтрак, и он, если не успевал выговориться, оставался на ланч или даже на обед. Руби умела слушать, всегда знала, что надо сказать и когда именно. А главное — Филип был уверен в этом — никогда и ни с кем не обсуждала его посещения. Надежная, как сейф.
Теперь, идя по ночному городу, Филип спрашивал себя, зачем ему понадобилось тащить сына с собой. Ведь у Эша наверняка сложилось впечатление, что его отец ходил туда вовсе не для задушевной беседы. Вероятно, хотелось произвести на парня впечатление.
Филип порылся в карманах. Имея дело с Руби, клиентам приходилось оплачивать девочек с той минуты, когда они проходили в дверь. Он был человеком добрым и щедрым, а потому и разговаривал не бесплатно. Сегодня ему хотелось общения.
— Когда вы собираетесь вернуться, миссис Салли?
— Через несколько недель. Иногда, Чу, я закрываю глаза и мне кажется, что я здесь. Это мне помогает продержаться до тех пор, когда я могу сесть в машину и поехать к вам. Скучаешь по Су Ли?
— Иногда. Она только и знает, что ля-ля-ля, а мужчине требуется тишина.
— Жалеешь, что не ходишь в колледж? Знаешь, это никогда не поздно.
— Мне не о чем жалеть. Я люблю делать все руками. Это у меня лучше всего получается. Вряд ли мне когда-нибудь удастся отблагодарить вас за то, что вы сделали для Су Ли и всех наших родственников. Новая оранжерея прекрасна. Иногда я сижу там всю ночь и наблюдаю, как появляются цветы. Вижу, как из земли пробиваются ростки.
