К. проснулся поздно. Яркое солнце заливало комнату. Ничего похожего на вчерашний день, тусклый и пасмурный. Сегодня все напоминало каникулы: погода, крики разносчиков, громкий разговор и смех женщин на нижнем этаже, чириканье голодных осенних воробьев, которые качались на ветках вместо листьев. К. сел на постели. Занятия начались час назад… Если быстро собраться, побриться, поесть чего-нибудь и выйти из дому, часам к двенадцати доберешься до института. Он поглядел на себя в зеркало. Лицо в зеркале — спокойное, уверенное, живое — ему понравилось. Глаза казались сегодня больше, красивее, морщинки разгладились. Отложив зеркало, он поднялся, оправил постель, подошел к окну. Все тонуло в золотисто-шафранных лучах солнца, мир казался новым и радостным. Он вышел в коридор, остановился перед умывальником, опять взглянул в зеркало. Плеснул воды в лицо, вернулся в комнату, сел на кровать. День был странно тихий; за много лет он не помнил такого спокойного дня. Он почувствовал голод, встал, достал из холодильника стакан молока, выпил залпом. Желудок его сжался от холода, потом холод медленно пополз по всему телу. Он потер ладонями плечи, ощущая теплый ток крови в жилах. Ничего темного, серого! Его наполняла новая радость. Слава богу, что он опоздал в институт и остался дома. Он помахал руками, помассировал мышцы ног, приложил к уху браслет с часами. Нет, для такого дня не годится никакая строгая программа. Расхаживая по комнате, он внимательно рассматривал открытки, годами висевшие на стенах, на которые никогда прежде не обращал внимания. А ведь каждая из них была оконцем в прекрасный мир — с таинственными горными ущельями, незнакомыми заснеженными городами… Ему вдруг захотелось, чтобы у него был хороший голос — как бы он сейчас запел! А еще было бы славно, если бы неожиданно заглянул кто-нибудь из ребят — поболтали бы, посмеялись, начали бы шутливо бороться… Взгляд его упал на телефон. Он взял трубку, подумал немного, бесцельно покрутил диск, потом набрал номер. На другом конце сняли трубку. К. вздохнул полной грудью и сказал:
— Алло… Мохаммад, привет!
Здравствуй, это ты? — произнес в трубке голос Мохаммада.
— Да, я, — ответил К.
— Ты где? — спросил Мохаммад.
— Дома, — ответил К.
— Дома? А почему не в институте?
— Я сегодня не пошел.
— А что случилось? Простудился?
— Ничего подобного. Очень даже хорошо себя чувствую.
— Слушай, у тебя что, свидание?
— Да нет, старик, какие там свидания!
— А что же ты тогда дома сидишь?
— Да так, есть одно дельце, — оказал К.
— Какое?
— Личное дело.
А мне нельзя узнать? — спросил Мохаммад.
К. немного подумал, потом сказал:
— Да ничего особенного, хотел…
— Чего хотел-то?
— Разом решить все свои проблемы.
— Ну и что же ты собираешься делать?
— Освободиться от них.
— Интересно, каким образом?
— Очень просто: покончу с собой.
— Ты что, спятил?
— Нет, все нормально.
— Не прикидывайся идиотом, отвечай, в чем дело?
— Да нет никакого дела, клянусь тебе, — сказал К.
— Как это нет? Хорошенькие шутки, нечего сказать!
— Ладно, шутить не буду, — сказал К.
— Ну вот что. Давай собирайся, приходи ко мне.
— А что у тебя делать?
— Раз не пошел в институт, приходи, побудешь здесь у меня, — оказал Мохаммад.
— Да не хочу я на базаре торчать — на улице, знаешь, какое солнышко!
— У меня дел — выше головы, а то бы я сам к тебе приехал. Давай приезжай — вместе пообедаем.
— Выходить неохота, — сказал К.
— Ну а дома что делать будешь?
— Ничего.
— Ты говорил, что…
— Что я говорил?
— Слушай, старик, ты меня не пугай, скажи честно, что стряслось?
— Ну что ты за человек такой, удивительно! — сказал К.
— Поклянись, что ты ничего такого не сделаешь.
— Да о чем это ты?!
— А о том, что ты собрался… о самоубийстве.
— Не будь ребенком, — сказал К.
— Это не ответ.
К. громко захохотал:
— Да пошутил я, старик, успокойся!
— Значит, не будешь?..
— Ничего же не случилось. Что я, дурак?
— Поклянись!
— Ну клянусь, клянусь! — сказал К.
