Восточный остров. Две недели спустя…
Горная тропа круто поднималась вверх, петляя меж скал.
Фридрих тяжело, прерывисто дышал, едва поспевая за Артемом, который бодро взбирался в гору, не смотря на приличный вес экипировки и оружия.
— Артем, подожди!.. — Фридрих прислонился к скале, пытаясь перевести дух. От ощущения неба, простора, резко кружилась голова. Трудно привыкать к открытому пространству, когда вся жизнь прошла в замкнутых, тесных помещениях. — Далеко еще?
— Нет. Немного осталось. — Артем вернулся по тропе, указал на край расположенного выше и правее обрыва. — Край площадки, — пояснил он. — Отличная снайперская позиция, оттуда острова видны как на ладони. К тому же я давно ей не пользовался, и сервы не ждут… — он хотел добавить «нападения», но, вспомнив, что их целью является лишь разведка, поправил сам себя, — не ждут нашего появления здесь.
— А они что, постоянно наблюдают за возможными позициями снайперов?
— Ну а как же иначе? — удивился Артем. — Конечно, наблюдают. Бывает, заметят движение на тропе, только держись. Я однажды трое суток на крохотном пятачке скал просидел. Они все тропы обрушили, били навесом, из-за горы, так чтобы я их расчеты не перебил. Но в меня так и не попали. Хотя страха натерпелся, все вокруг ходуном ходило, обвалы один за другим, пыль, грохот, камнепады.
— И все же уцелел? — Фридрих уже отдышался и теперь осматривался, подслеповато щурясь от яркого солнечного света.
— Повезло, — пожал плечами Артем.
— А что снайпера часто гибнут? Сервы хорошие стрелки? Всегда отвечают огнем на огонь?
— По-разному. Здесь многое от человека зависит. Есть правило — меняй позицию после каждого выстрела. Потому все снайпера — молодые. Тут выносливость нужна. Те, кто постарше, как почувствуют, что силы уже не те по горам бегать, сами уходят на передовую.
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
Артем пожал плечами.
— Из моих друзей пока никто не погиб. На передовой или во время вылазок бойцы часто пропадают. А у нас, — он подразумевал группу молодых снайперов, — броня хорошая да и ноги быстрые. Осколок или пуля бронепластины на излете не пробивает. Меня вот только ранило дважды. В первый раз под лазер попал, сервы меня вычислили, заранее пристрелялись к открытому участку тропы. Прожгло броню, до сих пор шрам на теле остался. А во второй раз под обвал угодил, руку сломал. Долго кость не срасталась, больше месяца…
— Странно.
— Что странного-то?
— Дай мне свою винтовку на минуту.
Артем неохотно передал Фридриху оружие.
Тот внимательно осмотрел компьютеризированную систему наведения, затем коснулся сенсора, активировал крохотный дисплей, прочел появившиеся на нем строки.
— Баллистический вычислитель. Ты им пользуешься?
— Конечно.
— Вот тут указана прицельная дальность стрельбы. Получается, что в хорошую погоду ты уверенно способен поразить цель в пяти километрах от себя?
— Бывало и дальше.
Фридрих что-то прикинул в уме, затем посмотрел в направлении срединного острова.
— Сколько тут по прямой?
— Три километра. Это до передовых позиций сервов-охранников. Пегий и ему подобные обычно на передовой не появляются, их приходится дальше высматривать, подле шахт и заводов. Вообще-то есть еще одна позиция, с нее до строительных площадок пять с половиной километров. Я оттуда чаще всего стреляю.
— Кто такой Пегий?
— Да серв. Он у них типа за главного. На человека похож, только в оптику хорошо видно, что подделка. Пегим его прозвали за заплаты на корпусе.
— И много ты видел человекоподобных машин?
— Десятка два, не меньше.
Фридрих некоторое время обдумывал все услышанное, затем вернул снайперскую винтовку, вздохнул:
— Что-то у меня не складывается, Артем. Получается, что механизмы не сильно-то и стремятся вас уничтожить.
