* * *
Он пришел в себя ближе к вечеру, уже на закате.
Мягкие водоросли щекотливо прикасались к лицу. Инга сидела поодаль, бледная, усталая, напряженная.
Артем с трудом приподнял голову:
— Инга…
Она обернулась.
— Очнулся? — девушка подошла, присела подле Артема. — Напугал меня. Как себя чувствуешь?
— Пить очень хочу.
— Сейчас.
Она принесла воды, напоила его, поддерживая голову, как будто маленького ребенка.
Несколько секунд они молчали.
— Кто-то погиб? — первой нарушила Инга воцарившуюся тишину.
— Нет. Обошлось. — Артем привстал, затем сел, опираясь спиной о выступ скалы. — Двоих ребят легко ранило. Да Джорджа, нашего командира, задело еще в начале боя. Поправятся.
— Артем, — она пристально взглянула на него. — Так нельзя. Нельзя так жить!
— Но что мы можем поделать? — вопросительно ответил он. — Это моя реальность. В ней уже ничего не изменишь…
— Неправда! Колониальные механизмы не могут… — она осеклась, — не должны причинять вред людям! Это неисправность, понимаешь?!
— Нет. Не понимаю, но верю тебе. Только как ее устранить? Ты знаешь?
Инга отрицательно покачала головой.
Бледное лицо Артема исказила горькая улыбка.
— Расскажи мне о своем мире, — неожиданно попросил он.
Инга подсела к нему поближе.
Сейчас воспоминания о Лазурном Чертоге, Изумрудной Глади, обо всех родных местах, где прошли ее детство и юность, ей самой казались… сказкой, слишком жестоко конфликтовала реальность с памятью о недавнем прошлом.
Медленно гасли краски заката.
Артем слушал голос Инги, пытаясь представить взрастивший ее лучезарный мир, простершийся за кипящими широтами и пропастью Бездны.
* * *
Двое суток Артем провел в маленькой бухте среди скал, медленно поправляясь после контузии.
— Тебя не станут искать? — беспокоилась Инга.
— Коммуникатор в шлеме работает, — ответил он. — Я уже разговаривал с Джорджем. Сказал, что отлежусь дня два-три.
— А затем?
— Снова на позицию.
Она помрачнела, но ничего не ответила.
Днем Инга вместе эмирангом уплывали исследовать прибрежные воды. Оставаясь один, Артем постоянно беспокоился о ней, но девушка возвращалась еще засветло. Вечерами они подолгу сидели на берегу теплого озерка. Инга рассказывала ему о Лазурном Чертоге, о Фридрихе, о том, как она узнала тайну появления эмиранга, о Бездне, о начале своего невольного путешествии, о городе дельфов и сделанных открытиях.
— Я должна найти способ вернуться, — все чаще повторяла она. — Дедушка Фридрих — вот кто в действительности знает все особенности колониальной техники! Уверена, он сможет разобраться в причинах происходящего!
Артем не знал, что ответить. Как преодолеть кипящие широты, двигаясь против течения? Если Инга едва не погибла, захваченная попутным потоком, то путешествие в обратном направлении выглядело совершенно нереальным.
Оставаясь один, он невольно продолжал размышлять над возникшей проблемой и постепенно додумался до ее технического решения.
Он пока ничего не сообщил Инге, но связался с Френзом, переговорил с ним. Тот конечно поворчал, ссылаясь на текущие заказы, но Артем проявил упорство, и старый мастер все же согласился отложить другие дела, выполнить его просьбу.
…
Утром третьего дня произошло неожиданное событие.
— Артем! Подойди сюда! — Инга стояла у кромки воды, призывно махая ему рукой.
Он как раз умывался у теплого источника. Мучительные последствия контузии постепенно проходили, сегодня он чувствовал себя намного лучше.
Инга, стоя на берегу, напряженно всматривалась в воду.
Внезапно из глубины появилась тень, она стремительно выросла, приобретая очертания знакомого Артему существа.
Дельф!
— Я называю его — Главный, — голос Инги звенел. Девушка протянула руку, коснулась упругой, покрытой миллиардами микроскопических ворсинок кожи существа.
Артем присел на корточки, погладил дельфа по покатому лбу, словно давнего знакомого.
— Так, значит, они не уплыли? — обернувшись, спросил он у Инги.
— Выходит, нет. Ждали где-то поблизости. Я заметила их еще вчера, во время погружения. А ты не удивлен? Ты разве и раньше встречался с дельфами?
— Однажды они спасли мне жизнь, — ответил Артем.
— Серьезно? Расскажи! — попросила Инга, заметив, что Главный отплыл от берега, и начал кружить, словно что-то обдумывал, пребывая в состоянии смятения.
