«Мерзавец, – думала Медведева, – Какой подлец! Здесь не товарищеский суд нужен, а обыкновенный. Уголовный. И чтобы всыпал по первое число…»
– …Кроме того, – так, как директор никак не реагировал на пункты обвинения, Меньшиков решил махнуть на все рукой, и некоторое время читал, не оглядываясь на директора, – Гражданка Хаесова нам сообщает о других фактах, характеризующих моральное разложение гражданина Хаесова. Так, десятого числа Хаесов пришел домой в нетрезвом виде.
– Так, десятого, – раздалось из зала, – Аванс был
– Аванс не десятого, а восьмого, – строго проговорил Смирнов. Это было первое, что сказал кто-нибудь из членов суда, кроме председателя.
– Так, задержали…
– Задержали в этом месяце, а речь идет о прошлом, как я понимаю. В прошлом месяце аванс аккурат на пятницу пришелся.
Целиковская, продолжая вести протокол, бросила презрительный взгляд на жену инженера Хаесова:
«Да ты и впрямь – дура. Парня, который раз в жизни выпил, ты в суд тащишь. Твой аквариумами интересуется, а что бы ты делала, если бы он на рыбалку ездил. С последней рыбалки мой Митенька аж синий весь на такси прибыл – идти своими ногами не мог. Да еще спиннинг импортный потерял где-то…»
«Интересно, – размышлял Смирнов, – Красненькой пробавлялись, или с субботы беленькой затарились. С такого лопуха, как Хаес, станет на завтра оставлять. Да, нет. Наверное, все-таки красненькой. Да и много ли ему надо. Слабенький мужичек-то…»
«Ну, этому уже удивляться не приходится, – тихо кипела Медведева, – Человек, бьющий жену, естественно скатывается…»
Куда скатывается такой человек, Медведева не знала…
«Влип, голубчик, – усмехнулся Сергеев, – Ну и свел же тебя Бог с мегерой. А ведь она – ничего…»
– Так ведь на свои, – крикнул кто-то из зала. – Деньги в семье должны быть общие, они принадлежат семье, – это был женский голос.
– …Здесь есть и об этом, – продолжал читать Меньшиков. Он уже был готов говорить дальше, но в это время в задних рядах возникло какое-то движение. Кто-то пытался пробраться к сцене по заставленному стульями проходу не большого конференц-зала. Наконец проход освободился, и к столу подошел старший инженер отдела силового оборудования Манушкевич.
– Извините, товарищи. Я назначен представителем месткома, но задержался. Заработался с отчетом. Извините…
– Вы не задержались. Вы – опоздали, – громко и сухо сказал директор.
«Не доволен. Значит, хочет, чтобы Хаесова взгрели, – пронеслось в голове у Меньшикова, – Наконец-то ясно…»
– …Продолжим, товарищи. На этом аморальные поступки Хаесова не заканчиваются, – в голосе Меньшикова отчетливо звучала стальная басовая струна, – Как сообщает нам гражданка Хаесова – Хаесов на неизвестные нужды изымал деньги из семейного бюджета, а так же, утаивал от жены часть зарплаты. Та, с последней получки он, так сказать, не додал жене пятнадцать рублей…
«Тихий Хаюсенок решил гульнуть на полтора червонца, – Целиковская скривила губы. Она вспомнила как не давно, в Ялте, полярный летчик с такой красивой фамилией, Корсаров, бросал на стол, что почти то же самое, что к ее ногам четвертные, один за другим. Коньяк и икра стоили дорого. А каким был рассвет на море, когда они купались обнаженными в парной воде… Кстати, надо будет потрясти слегка Митькины заначки. Оксана что-то говорила о японском зонтике…»
«Молодец, Хаес, – Смирнов даже крякнул от мужской солидарности, – Так этой стерве. Мало еще, что пятнадцать… Хотя, при твоей зарплате… Да, и не подхалтуриваешь ты…»
«Это тоже не удивительно. Наверняка, мы еще услышим про амуры…» – для Медведевой Хаесов был законченным человеком..
«Мелкий ты, Гарик, человек. Мелкий. А женщина – ничего, хоть и дура. Приглашу-ка я ее к Пантелею. Не каменная же она. Кстати и жена у того в отъезде… Да, надо будет занять у Пантелея сотнягу, что проиграл на ипподроме. Дернуло же меня ставить на фаворита…» – Сергеев просто хотел курить, и был не доволен всем.
Опоздавший Манушкевич не знал содержания предыдущих обвинений против инженера Хаесова, и потому, не торопился с выводами. Он лишь отметил про себя:
«Черт знает что. Мало ли зачем понадобились взрослому человеку пятнадцать рублей. Знакомому одолжил… И из-за этого отрывать людей от работы в конце квартала…»
