Нам всем опрос устраивали, а перед опросом, Поля Николаевна нас предупредила, чтобы мы подумали над тем, что ответить на вопрос: «Что должны делать маленькие люди, чтобы вырасти настоящими гражданами?» – наверное, комиссия думает, что кто не сможет ответить, тот вырастет игрушечным гражданином.
Мы, конечно, все подумали, и когда нас за столики рассажали, то тетька из комиссии стала спрашивать:
– Что должны делать маленькие люди?
– Слушаться папу и маму, – говорит Верка, Она у нас всегда первая говорит.
– Правильно. А еще?
– Помогать маленьким, – говорит Жора. Он хоть и вредный, но самый маленький у нас.
– Правильно. А еще?
– Слушаться воспитателей.
– Учиться читать.
– Учиться считать.
– Учиться писать.
– Не мусорить…
Вообще-то все чего-нибудь говорили. Только я молчал.
Не то, чтобы я был не согласен с остальными, просто у меня был свой ответ.
Я, правда, не знал – нужно ли его говорить.
Но комиссия увидела, что я молчу, и спросила меня:
– Почему ты молчишь, мальчик? Разве это сложный вопрос?
Ну, что должны делать маленькие люди? – и тогда я ответил:
– Расти большими…
Ранним утром двадцать второго июня тысяча шестьсот тридцать третьего года Генеральный комиссар римской инквизиции Винченсо Макузано бродил в окрестностях Рима, в районе Аппиевой дороги собирая лечебные травы.
Не смотря на то, что утро самого длинного в году дня еще только наступило, было уже довольно жарко, и отец Винченсо поминутно отирал пот с высокого лба большим полотняным платком, хранившимся в бездонном нагрудном кармане его рабочей рясы.
Время от времени священник останавливался, пристально вглядываясь в вокруг остатков древней каменной кладки, иногда нагибался, чтобы лучше рассмотреть какую-нибудь травинку, но, так и не сорвав ее, продолжал свой путь, с разочарованным вздохом похлопывая холщовую дорожную сумку, на дне которой одиноко маялся единственный сморщенный корешок.
– Это дерьмо, – бормотал отец Винченсо, при этом осеняя себя крестным знамением, – Это дерьмо…
Уже подумывая о возвращении и беспокойно оглядываясь на поднимавшееся за его спиной солнце, святой отец поравнялся с двумя стражниками, закусывавшими сыром и черствым хлебом сидя на придорожном камне.
– Мир вам, дети мои, – проговорил Генеральный комиссар, протягивая босоногим людям руку для поцелуя жестом, присущим скорее провинциальному церковнику, нежели человеку, едва не превосходящему своим влиянием самого Первосвященника.
И тогда один из стражников, осмелев от жары и хереса, приблизился к отцу Винченсо и спросил:
– Святой отец, каким будет приговор «старику»?
– Тяжелый сегодня день, – вздохнув, тихо ответил Генеральный комиссар римской инквизиции, поднимая на стражников взгляд своих холодных бесцветных глаз. Взгляд, от которого, по душам мгновенно протрезвевших войнов, скользнул безжалостный, знакомый всем солдатам, холодок.
Отец Винченсо сверкнул глазами и побрел дальше. И лишь отойдя от замерших людей на несколько шагов, он оглянулся и проговорил вновь:
– Мир вам, дети мои…
В полдень этого дня Святая инквизиция вершила суд над шестидесятидевятилетним поэтом и астрономом Галелео, которому было «не смотря на преклонный возраст и страдающее здоровье, отказано в праве предстать перед трибуналом у себя на родине, во Флоренции».
Мысль угнетала отца Винченсо.
Двадцать лет тому, когда еще молодой, но уже привлекший к себе внимание твердостью в борьбе за веру, священник Винченсо Макузано слушал престарелого кардинала Беллармина, сумевшего правдой и уговорами вырвать обещание и рассказывавшего «об отречении и обязательстве не поддерживать ни делом, ни пером вредного и ошибочного учения еретика Николя Коперника из Торны-на-Висле, каноника в Фрауэнбурге, умершего естественной смертью около ста лет назад». И уже тогда сердце отца Винченсо было полно удивления.
Много воды утекло с тех пор по всем рекам. Нет больше старого Беллармина – верного пса Первопрестола, возвысился сам Винченсо, сменялись Первосвященники и окружающие их люди в сутанах и кардинальских шапках. И теперь, в день, когда должно слушаться дело «о повторном впадении в ересь», мысль именно об этих людях угнетала и пугала Генерального комиссара римской инквизиции.
