Виктория испустила страдальческий вздох.
— О чем думает Эдисон, заводя знакомства с людьми, которых зовут Одноухий Гарри? Если бы я позаботилась о мальчике тогда, много лет назад. Скажите мне правду, Эмма. Вы думаете, что я погубила бы его, как погубила Уэсли?
От боли, прозвучавшей в простом вопросе, у Эммы сжалось сердце. Она подобрала слова с той осторожностью, с какой обычно обращалась с хрупкими цветами:
— Моя бабушка была очень мудрой женщиной. Как-то она сказала мне, что родители не должны ни винить себя, ни приписывать себе всю славу за то, какими выросли их отпрыски. В какой-то момент, сказала она, каждый из нас должен начать сам отвечать за себя.
— У Эдисона это очень хорошо получилось, не так ли?
— Да, — согласилась Эмма.
В тот момент, когда Эмма закончила разрезать связывавшие Викторию веревки, на лестнице послышались тяжелые шаги.
— Кто-то идет! — прошептала Виктория. — Он, скорее всего, проверит веревки и увидит, что мы освободились.
Эмма повернулась и схватила тяжелый табурет, на котором до этого сидела.
— Оставайтесь на месте, мадам. Если он откроет дверь, постарайтесь на секунду отвлечь его внимание.
— Что вы собираетесь делать?
— Не бойтесь. У меня большая практика в такого рода вещах, хотя грелка мне привычнее табурета.
Она пересекла помещение, ее ноги, обутые в мягкие лайковые туфли, чуть слышно ступали по грубому дощатому полу. Девушка оказалась у двери в тот момент, когда шаги остановились с той стороны. Сделав глубокий вдох, Эмма подняла табурет высоко над головой и стала ждать.
Дверь внезапно открылась, вспыхнул свет свечи.
Из темноты резко заговорила Виктория. Ее голос звучал так надменно, словно она обращалась к слуге:
— Давно бы пора прийти. Надеюсь, вы принесли нам поесть? Мы уже несколько часов без пищи и воды.
— Будьте довольны, что еще живы. — Мужчина шагнул в комнату и поднял свечу. — А где же вторая?
Изо всех сил Эмма опустила ему на голову табурет. Бандит даже не вскрикнул. Он просто упал на пол с глухим стуком. Свеча выпала у него из руки и покатилась в пыли.
— Эмма, свеча! — бросилась вперед Виктория.
— Вижу. — Эмма подняла свечку и задула пламя. — Теперь мы должны поспешить. За ним кто-нибудь да придет.
— Да. — Виктория схватила моток веревки и уже несла его к окну. — Но я не знаю, смогу ли спуститься с такой высоты.
— Мы завяжем на ней несколько узлов. Перчатки защитят наши руки. Мы всего лишь на втором этаже, Виктория. Мы справимся. Я слезу первая, так что, если вы соскользнете, я смогу предотвратить ваше падение.
— Очень хорошо. — Виктория подняла раму и выбросила один конец веревки за окно. — Нам ничего больше не остается, как попытаться. Внизу никого нет. По-моему, это хороший знак.
— Очень хороший знак, — согласилась Эмма. — Боюсь только, что Уэр мог выставить и другую охрану.
Она завязала два больших узла на толстой веревке, не решившись завязать больше из-за отсутствия времени. Другой конец она закрепила вокруг тяжелой бочки.
Когда все было готово, она подобрала юбки, перекинула одну ногу через подоконник, ухватилась обеими руками за веревку и приготовилась спуститься на узкую улочку. Ее поразило, что земля внизу оказалась гораздо дальше, чем можно было ожидать.
— Будьте осторожны, моя дорогая! — встревожено прошептала Виктория.
— Да, — тихо произнес Эдисон откуда-то над головой Эммы. — Будьте очень осторожны. Я не для того тут старался, чтобы вы сломали себе лодыжку на этом этапе игры.
Эмме едва удалось подавить восклицание удивления. Она быстро взглянула наверх. Над ней ничего не было, кроме ночного неба. Затем она осознала, что прямо над ней нависла какая-то тень.
— Боже мой, Эдисон!
— Тише. Лезьте назад. К чему такие трудности если можно их избежать.
— Разумеется.
Эмма слезла с подоконника и повернулась посмотреть, как он заберется следом. Если бы она не знала, что он здесь, она бы его не увидела.
Одетый во все черное, он был всего лишь темным силуэтом на фоне ночи. Веревка, по которой он спустился с крыши, болталась позади него в проеме окна.
Эмма бросилась к нему и обхватила за талию.
— Как вы вовремя, сэр!
— Простите за задержку.
