Прошли сроки — разбременились обе. А жизнь сулила ту же долю: стать прежней, нелюбой, даже пуще того — ещё бесправней. И опять утекли бедовые подружки!.. Давно уж живут вот так. Пока молоды — с пропитанием нет проблем, и со здравием, и со свободой. А иной раз случай подкинет какую-никакую любовную забаву. Спасибо Бореас — запомнила из давнишнего детства колдовской рецепт отвара милосердного, кой чрево бабское от обузы бережёт. Ведь амазонкам жизнь близка неукротимая, от чужой воли не зависящая.
— Не скучно вам тут? — спрашивал Карл.
— Не скучно — воюем с кем-то, ругаемся меж собой, — отвечали на пару женщины — точь-в-точь необъезженные лошадки, глаза шальные отводящие.
— И не страшно вам было нам показаться?
— Сколько народа мимо ни проходило, а на развалинах всё больше норовят посмеяться, нагадить. А то и вовсе не замечают древних стараний чьих-то... — Подруги встали в позы — как для кулачного поединка.
— И мы — как другие? — чему-то порадовался Броккен.
— Мы не знаем, кто вы, но сразу приметно, что нет в вас привычки путать людей своими поступками, — за обеих ответила Бореас. — Если вам требуются ловкие друзья, мы встанем в ваш ряд и, поверьте, не будет у вас повода сказать о нас дурное слово.
— Здесь бывает снег? — полюбопытствовал Броккен.
— Этой зимой пока не было, — сообщила Лана и, догадываясь о причине вопроса, посмотрела на низкие, тёмные тучи.
— Переждём ненастье, и за это время отряд решит, надобна ли нам такая прекрасная подмога, — подвёл черту задушевной беседе Карл.
Пока степь заносило снегом, женщины, забившись в ниши своей спасительной, очень аккуратной земляночки, по-настоящему переживали по поводу какого-то общего решения, сомневались-советовались, кто такой Карл — главарь или простой путеводец, отчаянно вздыхали — так хотелось им оставить осточертевшее место.
Ночью хозяюшек разбудили твёрдые, суровые окрики, и подруги поняли, что обращаются к ним больше не гости, а боевые товарищи, зовущие за собой в поход. Вдохнув в последний раз дух своего лежбища, амазонки предстали перед схожими с выпавшим снегом очами Карла...
Пробирались по скрипучим и рыхлым снегам. Карл более не был так обходителен с Бореас и Ланой. Женщины, задыхаясь от быстрого шага, кричали в спину командиру всё, что знали или слыхали о грядущих навстречу местах.
Область Тавра, прозванная Кутом Тархана, была заселена не густо — поселений и стойбищ, по словам проводниц, могло не оказаться вовсе. Но имелся где-то неподалёку портовый городок, очень похожий на острог, в нынешнее время брошенный и сильно порушенный. Защищённый остатками стен и широким голым полем вокруг, он оставался невидимым никому, ненужным ни для чего, скрывая от мира жалкие остатки славного некогда наследия: малость тёплых домов и безжалостно источенный временем причал.
Греки с острова Керкира в Ионическом море прозвали тот город Керкинитида. Увы, сия некогда процветавшая колония Западного Тавра более не радовала торговых людей большого восточного мира своей предприимчивостью и великолепием. Уже не влеклись сюда полные добра караваны, посреди хлебных полей не тянулись ныне на север обустроенные постами ровные дороги, не красовалась вдоль берега, покачивая высокими носами, разноцветная шеренга кораблей и корабликов.
Сармат многое тут изменил... Где отыскать следы былой деятельности могущественного черноморского и средиземноморского владыки Кимари?
Табуны коней толпились вокруг больших и малых стогов — это был верный признак приближения нынешней Керкинитиды.
Карл с друзьями, поняв, что достигли места назначения, расселись низёхонько на корточки. После короткого совещания, чтобы не привлекать ненужного внимания к своему отряду, Карл взял женщин и двух бойцов и отправился на разведку. Избавившись от тяжёлого оружия, они побрели вперёд в поисках города. Вскоре на горизонте появились зыбкие пятна и начало звучать приближавшееся море...
Оставшиеся в поле готы убрались подальше, избегая преждевременного обнаружения, затаились тихо за бугорками, держа лошадей...
Пастухи, смотревшие за табунами, издалека увидели гостей, одарили их пристальными взглядами, но даже не двинулись с места, не окрикнули. Пастушьи заботы возобладали над любопытством. Или тут приветствия были не в чести, или пастухи просто сами боялись всех — в любом случае продвижение разведчиков к полупокинутому городу сопровождала немота.
