Пленённые в боях, похищенные в налётах несчастные приводились в Керкинитиду. Здесь, на заброшенных причалах, к коим ещё помнили дорожки средиземноморские коммивояжёры, рабы менялись на ткани, украшения, диковинные специи, оружие. Сам тархан ожирел и совсем оскотинился в своём безопасном логове, никогда не упуская случая похвастать кому-либо, что умён и могуч. Правда, свою персону людям являл редко. Перепродажей, временным содержанием, связанными с риском делами занимались совсем другие, ушлые и неустрашимые в дерзости и наглости его приспешники...
Разбойники, ожидая возвращения высланных на поиски беглецов разъездов, немного поутихли. Вновь послышались звуки ремонта покорёженной стихийным бунтом живого товара деревянной пристани. Охранявшие составленных спинами друг к дружке пленниц отворачивали головы от места утреннего побоища, когда пришлось отбиваться от напиравшей толпы, спасаться, звать на помощь, потом гоняться за беглецами и добивать тех, кто лишился товарного вида.
Да, тяжёлое выдалось утро. Разбойники глядели на женщин как на товар, радуясь, что те не в крови, свежи...
Броккен с готами прошли мимо лежавших Карла и Орска. Броккен приблизился к открывшим рты и забывшим про оружие представителям разухабистой вольницы. Вид его был неагрессивным, безобидным. Он оглядел деловую суету на причале, мелодично присвистнул. Готы рассаживались-устраивались возле костров, тоже ни на кого не обращая внимания, шутили, смеялись. На всё это — уже стоя — смотрели Карл с Орском. Женщины, привязанные спина к спине, требовательно торопили себя освободить.
Разбойник с мечом наголо, оценив обстановку, разрезал путы и вместе с подельниками стал пробираться к переходу через канаву. Готы не желали никого отпускать. Вялыми жестами рук предложили подойти. На другой стороне канавы выросли Карл и Орск. Хозяевам их лица были незнакомы. Они остановились в растерянности, сложили под ноги оружие. «Кто вы такие?» — с налётом возмущения спрашивали они, сделавшись неуверенными и тщедушными. Гости, добродушно отвечали — мол, гости.
Один из разбойничьих разъездов подлетел к полянке — хотел оповестить об угрозе, но, увидев незнакомцев и в навал складированное оружие сотоварищей, помчался, не теряя времени, прочь.
Вскоре прискакала и та часть отряда Карла, что по всем правилам внезапного боя разобралась с дозорами, изрядно подзабывшими здесь, в пустыне, о противодействии и умевшими хорошо управляться лишь с несчастными, измождёнными, безоружными невольниками.
Карлу шепнули о потерях, о числе утёкших в степь. Командир заторопился, пошёл к причалу, чтобы осмотреть посудины. Когда шествовали по улице к баракам, появились, судя по всему, мирные жители Керкинитиды. Они вылезали из своих щелей и глазели на пришельцев.
— Помогали нам — в тех камнями бросали, — проговорил кто-то в спину Карлу, который запуганным горожанам указал в сторону, куда рванули отпущенные с миром разбойники, и советовал для пользы мирной жизни догнать их, трусливых. Его слова, видимо, поняты не были — горожане, с радостью обнаружив, что до них у пришельцев дела нет, одобрительные гомонили.
Готы вскрыли бараки — они были пусты. Внутренне их пространство сильно напоминало конюшни Ас-града. От порога одного из бараков и далее внутрь, докуда простирался свет улицы, всё было залито кровью. Готы покричали в темноту — никто не отозвался.
После все заботы переключились на подготовку кораблей, обязанных вывезти отряд в море.
* * *
Высокопоставленные херсонесцы в коротких плащах с красными полосами поверх брони требовали для важного слова парламентёра. Но толпа как стояла вокруг них, так и продолжала стоять, наотрез отказываясь что-либо оговаривать. Многие из окружённых узнали Лехрафса — как никогда облачённого в богатый золотой доспех. Халанский царь не спешил с переговорами.
— Чего они хотят, Лехрафс? — Сарос отметил для себя странную вещь, которой никак не находил объяснения: халаны расправиться с южанами не спешили, а последние, в свою очередь, настойчиво звали его, гота, и упоминали в своих выкриках какие-то условия.
