— Там ворот — до десятка! — раздражённо ответил вождю Роальд.
— Ворот, а не лазеек!.. Хотя правильно — всё там обложите, и чтоб комар носа не высунул!.. Кантель где?!
— Убыл на корабли. Ему дали знать.
— С этой поры город в осаде — так войску веселей! — Сарос гордился внезапной находчивостью. — И незачем мне про всё у вас выспрашивать, как там и что: теперь они сами, звери норные, явятся сюда, на это болото... Шлем мне с рогами и перьями сделать этой ночью! Гвардейцам своим скажи сейчас же!
Роальд, отряхиваясь, побежал отдать распоряжение.
— Карл, много ли народа в округе поблизости? — обратился к другу Сарос.
— Дороги как будто пусты, но племена все в своих кочевьях. Вряд ли они ничего о происходящем не узнают. Вокруг — главным образом в лесках — таятся хуторки тех, кто землю пашет и хлеб сеет. По ним и слывёт молва. Огонь-то у стен града издалека увидят.
— Ух, ты! — Все вскочили полюбоваться, как озарился предвечерний небосвод, которому откликнулись кровавыми блестками волны моря.
— А если город займётся?
— Вот беги и скажи, чтоб город берегли пуще зеницы! — Этот крик вождь вновь адресовал уже прилично запыхавшемуся Роальду. — Нет, выеду сам руководить... — Конунг смотрел в удалявшуюся спину Роальда, взгромоздившегося на коня.
— Уймись, брат, они там будут сидеть, как мыши в старой шубе! — убеждал вождя Карл, показывая на пустующее возле себя место и предлагая вернуться. — Так вот, города, что с этой стороны моря, все принадлежат власти Лехрафса, а на той — греческие суть города. Когда-то давно эти платили царю халан — при дедах и прадедах... Я так понял, что Лехрафса уже совсем от моря оттёрли.
— А зачем людям Лехрафса море? — засмеялся кто-то у костра.
— Вишь, города-то привередничают уже! — Карл показал на зарево и куда-то ещё в сторону.
— И тебе Лехрафс сказал с ними воевать? И нас он звал, чтоб ему вернуться к морю! — недоверчиво засмеялся Стемид. За ним молча сидел передавший очередной приказ Роальд и более не собирался произносить ни единого звука.
— А чего нас звать? Отцы наши давно норовили отправиться к полдню! — произнёс всё тот же голос за костром.
— Инегельд, ты как глашатай из-за туч! Иди сюда! — позвал Сарос.
— Ну-ка, расскажите о городе, — попросил Карл.
— Не город — чудо! Народу — тьма!
— Поточней! Сколько народа, какие лица, каков товар, какие цветом кожи рабы? — основательно взялся за дело Карл.
— Народ обычный, но шумный. И глазастый, — подал пример подробного рассказа Сарос.
— Горбоносые и чернявые есть. Стоят — как сурки и зайцы. Не шевелятся — чисто столбы! — дополнил картину Стемид.
— И войско их не шевелится, — Роальд, не моргая, смотрел на Сароса.
— Бабы — что молодые головы клонят! — проговорил Стемид, сильно взволновавшись.
— А на торге? — всех спросил Карл.
— Торг большой, там всё есть, — основательно произнёс Инегельд.
— Железных мелких вещей с умыслом со всяким полно, есть штуки, какие на дверь вешают, и никто войти не может.
— На кубках, из каких и мы пьём, узор лежит, словно заворожённая вода!
— Как лёд.
— А под ним цветы, решётки... Видел и я.
— Между домов гати плоские настелены...
— Девки хороши...
— Бабы хохочут прямо в лицо...
— Человек плясал в бусах и с осиным гнездом из тряпок на голове... Чёрный, зубастый... На малого ребёнка ликом похож, а чёрный — страсть!..
— Бабы ругаются! Только их и слышно, да горбоносых с печёными...
— Песни поют, когда нам уж уходить...
— Работники стоят у пристани толпой. Когда мы только прибыли, они землю стаскивали с горы, теперь стоят и ругаются...
— Галер много? — Карл рукой показал, что это такие длинные, с высокими мысами суда.
— Есть всякие, и эти тоже. Все корабли очень большие. Люди нарядные, разноцветные...
— А войска где-нибудь ещё есть? В каком-нибудь здании сидят? Велико ли число таких зданий, и сами здания велики ли?
— Они на конях и пешим ходом у ворот главных, на площади перед дворцами. На пристани их много. Лезут некоторые, пристают, а больше гурьбой подходят и смеются...
— Да, смеются они неприятно, никак не останавливаясь, всех вокруг собирая...
— Воины те белы?
— Белые. И тёмные чуть есть, и с глазами коричневыми, как у Инегельда...