* * *
Прошёл день, потом второй. Стоянка беспрестанно дымила кострами. Меж коней ошалело отирались пригнанные откуда-то овцы и козы. По лагерю носились бабы. В ответ на их взвизги и причитания слышался раскатистый смех мужиков.
Сарос восседал в кругу военачальников.
— Никогда в своей жизни даже и представить не мог ничего подобного! — делился впечатлениями о жизни города руссов Кантель, разбивая о камень конский мосол и со свистом высасывал из него ещё горячие мозги. — Правда, кораблей у них мало, но эти длинные, с вёслами, хороши! — Кантель утёр усы и бороду.
— Чего они в них возят? — поинтересовался Сарос у всех.
— Может, землю копают да на тот берег переправляют? — предположил Стемид. — И чего они в земле роют? Братья ездили, всё осмотрели — ничего в той земле нет, кроме самой земли.
— Лехрафс — царь им, иль нет? — Вопрос Роальда в последние дни звучал частенько, не давая покоя готским командирам.
— Они его знают — раз предлагали нам... то есть тебе, конунг, погостить в их дворце. Приняли нас, как посланцев от него... — рассуждал Стемид. — Может, такой град не один у Лехрафса? — Мысль Стемида никого не оставила равнодушным, глаза присутствующих упёрлись в него. — Какие людишки-то чистые, гладкие, а бабьи глазки так и блещут в толпе!
Сароса при словах этих передёрнуло:
— Ты там всех, что ли, пересмотрел? Говоришь пустое, а дела от тебя не слышно! Берёзку мою в висюльках нашёл?
Стемид приезжал из города всегда ближе к вечеру. Первым делом Сарос спрашивал его о той зазнобе. И сейчас вопрос вождя проскрипел укоризною.
— Ведать по всему, рабыня она, конунг. Я тебе говорил — у них есть местечко, где торгуют невольничий товар. Но там нет её... Или затворенная у кого?.. Во все дома ведь не войдёшь, не проверишь. Я хожу, спрашиваю... Ты, командир, не отчаивайся — сыщется. Если только...
— Что?! — Сарос схватил Стемида за локоть. Тот дёрнулся, посопел носом, откинулся на спину и закончил:
— ...если она не какая-то царица здешняя! А ещё... — Стемид чуть поднял голову и всхохотнул при виде уставившегося на него конунга. — Ещё, правда, я не был, где лён моют и чешут. Дом там есть, а к нему дорожка из просыпавшегося зерна... Видел также здание большое — вроде паруса там набивают бабы с мужиками. Ты Кантеля туда пошли — сие по его части: спросится там у кого-то, зайдёт, посмотрит...
Кантель, развалившийся на земле, задумчиво улыбнулся в небеса, провёл засаленной, пахнувшей мясом пятерней по копне прямых, белёсых волос на темени. Стемид продолжил перечислять места, где могла бы скрываться зазноба Сароса:
— При войске ещё бабы есть — исподники стирают каждый день на взморье... А может, она мотылёк при ночном костре? Я-то ухожу рано...
— Пустое! Дочка она чья-то! Молодая ещё... — не согласился Сарос, на самом деле сильно сомневаясь в незрелости девицы. Взглянул на друзей — что они мыслят о ней?
— Да-да, на сучку с кривой спиной не похожа, — сам же и отверг своё предположение Стемид.
— Мне от тебя нехорошо стало! — громыхнул на Стемида вождь. — Ты ищи, а не придумывай тут ерунду! Ходите там смотрите, а я здесь как...
— Хороша девка! — будто ничего и не слышал лучший друг конунга. — Найду — времени у нас много!
— Найдём! — поддержал и Роальд.
— Долго вы ищите! Мочи больше нет! Хоть не вспоминай — и в глазах темнеет, и щемит... Не было со мной такого-то никогда! Раз — и всё опрокинулось, братцы!..
Воители понимающе посмеялись над другом.
— Там, чуешь, новенькие визжат — привести, что ль? — предложил на полном серьёзе Роальд.
— Если завтра не найдёте, послезавтра сам пойду! — Конунг ощупал на себе шевелюру, бороду, усищи, кои оттянулись почти до самой груди и никак не походили на ровные лопатки городских вельмож. — Давай беги за той, слышишь, голосистой... Пока не начудили — веди сюда скорей! — Сарос собственноручно поднял Роальда и погнал на крики весьма и весьма голосистой бабёнки. — Успей, чтоб ножичек острый ей доверить не страшно было... Беги же! В городе, что ль, ловите? Не ловите в городе! — разнёсся над гундящим лагерем призыв вождя.
Роальд пересёк наискосок пологий склон. В темноте на кого-то с разбегу нарвался, на кого-то истошно наорал. Вот голос его приблизился обратно, на подходе звучал успокоительно — видимо, относился к всхлипывающей женщине.
