| - Воистину велик только Бог! - воскликнул он, размыкая объятия. |
| "And blessed are they that serve him!" the Egyptian answered, wondering at the paraphrase of his own exclamation. "But let us wait," he added, "let us wait; for see, the other comes yonder!" | - Да будут благословенны служащие Ему! -ответил египтянин, с изумлением услышавший повторение своих собственных слов. -Но подождем немного, - добавил он, - подождем, потому что приближается еще один. |
| They looked to the north, where, already plain to view, a third camel, of the whiteness of the others, came careening like a ship. | Они устремили свои взоры к северу, откуда, уже вполне различимый, приближался третий верблюд, такой же белоснежный, как и два первых, покачиваясь, словно корабль на волнах. |
| They waited, standing together—waited until the new-comer arrived, dismounted, and advanced towards them. | Они ждали, стоя плечом к плечу, - ждали, пока новый всадник подъехал, спешился и направился к ним. |
| "Peace to you, O my brother!" he said, while embracing the Hindoo. | - Мир тебе, о брат мой! - произнес он, обнимая индуса. |
| And the Hindoo answered, | На что индус отвечал: |
| "God's will be done!" | - Да исполнится воля Бога! |
| The last comer was all unlike his friends: his frame was slighter; his complexion white; a mass of waving light hair was a perfect crown for his small but beautiful head; the warmth of his dark-blue eyes certified a delicate mind, and a cordial, brave nature. | Последний из прибывших был совершенно не похож на своих друзей; более слабого сложения, белокожий, большая грива тонких светлых волос увенчивала его небольшую, но красивую голову; в теплом взгляде его темных глаз явственно читались деликатный ум, храбрость и сердечность. |
| He was bareheaded and unarmed. | Он также не был вооружен. |
| Under the folds of the Tyrian blanket which he wore with unconscious grace appeared a tunic, short-sleeved and low-necked, gathered to the waist by a band, and reaching nearly to the knee; leaving the neck, arms, and legs bare. | Распахнутые складки тирской накидки, которую он носил с врожденным изяществом, позволяли увидеть подобие туники с короткими рукавами и большим вырезом для головы, стянутой на талии узким поясом и доходящей до колен; шея, руки и ноги были обнажены. |
| Sandals guarded his feet. | Ноги защищали сандалии. |
| Fifty years, probably more, had spent themselves upon him, with no other effect, apparently, than to tinge his demeanor with gravity and temper his words with forethought. | Лет пятьдесят, а возможно и больше, пронеслись над головой этого человека, почти не оставив следа, только слегка утяжелив его жесты и сделав сдержанной речь. |
| The physical organization and the brightness of soul were untouched. | Физическое сложение и могучий дух остались неподвластны годам. |
| No need to tell the student from what kindred he was sprung; if he came not himself from the groves of Athene', his ancestry did. | Не нужно было слов, чтобы понять, где находилась родина этого человека; так и виделось, что он вышел из оливковых рощ Афин. |
| When his arms fell from the Egyptian, the latter said, with a tremulous voice, | Когда его руки, обнявшие египтянина, разомкнулись, последний произнес срывающимся от волнения голосом: |
| "The Spirit brought me first; wherefore I know myself chosen to be the servant of my brethren. | - Святой Дух привел меня первым на место встречи, тем самым повелев мне быть слугой моим собратьям. |
| The tent is set, and the bread is ready for the breaking. | Шатер раскинут, хлеб уже ждет, чтобы мы его преломили. |
| Let me perform my office." | Позвольте же мне исполнить мой долг. |
| Taking each by the hand, he led them within, and removed their sandals and washed their feet, and he poured water upon their hands, and dried them with napkins. | Взяв каждого из прибывших за руку, египтянин ввел их в шатер, снял с них сандалии и омыл им ноги, слил им воду на руки и вытер чистой материей. |
| Then, when he had laved his own hands, he said, | Затем, сполоснув свои руки, он произнес: |
| "Let us take care of ourselves, brethren, as our service requires, and eat, that we may be strong for what remains of the day's duty. |
