| Древнее, чем Веды Брахмы или Уп-Ангас Вайясы, о Мелхиор, древнее, чем песни Гомера или метафизика Платона, о мой Гаспар, древнее священных книг и мандаринов Китая; древнее свитков Сиддхарты, сына прекрасной Майя; древнее Торы иудея Моисея - старейшими из анналов человеческой истории являются архивы Мену, нашего первого царя. |
| Pausing an instant, he fixed his large eves kindly upon the Greek, saying, | Умолкнув, он остановил ласковый взор своих больших глаз на греке. |
| "In the youth of Hellas, who, O Gaspar, were the teachers of her teachers?" | - На заре истории Эллады кто, о Г аспар, был учителем ваших учителей? |
| The Greek bowed, smiling. | Улыбаясь, грек склонил голову. |
| "By those records," Balthasar continued, "we know that when the fathers came from the far East, from the region of the birth of the three sacred rivers, from the centre of the earth- the Old Iran of which you spoke, O Melchior- came bringing with them the history of the world before the Flood, and of the Flood itself, as given to the Aryans by the sons of Noah, they taught God, the Creator and the Beginning, and the Soul, deathless as God. | - Из этих архивов нам известно, - продолжал Балтазар, - что, когда наши праотцы пришли с далекого Востока, из тех краев, где рождаются три великие реки, из центра мира - со Старого Иранского нагорья, о котором ты нам поведал, о Мелхиор, - то они принесли с собой и историю мира до Потопа, и историю самого Потопа, данную ариям сыновьями Ноя, умудренного Богом, Создателем и Началом Начал, и Душой, столь же бессмертной, как и Бог. |
| When the duty which calls us now is happily done, if you choose to go with me, I will show you the sacred library of our priesthood; among others, the Book of the Dead, in which is the ritual to be observed by the soul after Death has despatched it on its journey to judgment. | Когда мы выполним свой долг, к которому мы призваны, то, если вы решите пойти со мной, я покажу вам священную библиотеку нашего жречества; там, среди прочих, хранится и "Книга мертвых", содержащая ритуал, который должна соблюсти душа после смерти, отправляясь на судилище. |
| The ideas- God and the Immortal Soul- were borne to Mizraim over the desert, and by him to the banks of the Nile. | Эти идеи - Бог и Бессмертная Душа - были выношены Мицраимом в пустыне и принесены им на берега Нила. |
| They were then in their purity, easy of understanding, as what God intends for our happiness always is; so, also, was the first worship- a song and a prayer natural to a soul joyous, hopeful, and in love with its Maker." | Тогда они предстали миру во всей своей первоначальной чистоте, в простоте понимания, как этого всегда желает Бог для нашего счастья; таким же было и первое богослужение - песня и молитва, естественная для увеселения сердца и надежды, исполненная любви к Создателю. |
| Here the Greek threw up his hands, exclaiming, | При этих словах грек воздел руки к небу, воскликнув: |
| "Oh! the light deepens within me!" | - О, я чувствую, как свет проливается в мою душу! |
| "And in me!" said the Hindoo, with equal fervor. | - И в мою тоже! - с таким же жаром произнес индус. |
| The Egyptian regarded them benignantly, then went on, saying, | Египтянин поблагодарил их взглядом и продолжал: |
| "Religion is merely the law which binds man to his Creator: in purity it has but these elements- God, the Soul, and their Mutual Recognition; out of which, when put in practise, spring Worship, Love, and Reward. | - Религия представляет собой всего лишь закон, который связывает человека со своим Создателем: в основе ее лежат только эти элементы - Бог, Душа и их взаимное понимание, из которых по мере их осуществления исходят Богослужение, Любовь и Воздаяние. |
| This law, like all others of divine origin- like that, for instance, which binds the earth to the sun- was perfected in the beginning by its Author. | Закон этот, как и все остальные законы божественного происхождения - подобно тому, который связывает Землю и Солнце, -был с самого начала доведен своим Создателем до совершенства. |
| Such, my brothers, was the religion of the first family; such was the religion of our father Mizraim, who could not have been blind to the formula of creation, nowhere so discernible as in the first faith and the earliest worship. |
