Одно было мне ясно: не погоня за добычей руководила действиями Томаса, а какое-то иное, более могучее чувство. После смерти жены он иногда напивался, но случалось это редко, а в обычное время трудно было сыскать человека более нетребовательного и умеренного в еде и питье. Когда-то он тщательно следил за своей одеждой. Теперь он стал одеваться небрежно, почти неряшливо. Общество товарищей его тяготило. Ни с кем, кроме меня, он близко не сходился; но даже и со мной ему не всегда хотелось бывать. К своей доле добычи Томас относился как-то пренебрежительно, словно не зная, что с ней делать. Чаще всего он просто делил её между своими товарищами.
Кто-то из нас предложил однажды расширить поле действия наших набегав и выйти за пределы Лузахачи. Томас в первую минуту отнёсся к этому предложению довольно равнодушно. Но так как продолжать прежние набеги на нашу плантацию было опасно, а привычка к грабежу у его товарищей была уже очень сильна, то отказаться от него они не хотели. Томас понимал это. Ему пришлось уступить, и в ближайшие же ночи мы под его руководством совершили несколько нападений на соседние поместья.
Дело зашло так далеко, что всполошились все управляющие, поля и земли которых значительно пострадали от грабителей.
Подозрения управляющих прежде всего пали на их собственных невольников, и на несчастных посыпались бесчисленные кары. Несмотря на все жестокости, набеги, однако, продолжались. Томас с такой ловкостью умел разнообразить свои приёмы и выбирать всё новые места, что нам долго удавалось избегать всех засад и ловушек, в которые нас пытались заманить.
Однажды ночью, когда мы находились среди рисового поля и уже почти успели наполнить наши мешки, тонкий слух Томаса уловил какой-то шорох: кто-то крадучись приближался к нам. Томас решил, что это охрана, которая в последнее время, вместо того чтобы коротать часы, потягивая виски или пиликая на скрипке, забеспокоилась и стала выполнять кое-какие из возложенных на неё обязанностей. Томас знаком приказал нам спокойно отступать, придерживаясь заранее намеченного им порядка. Поле с одной стороны граничило с широкой и очень глубокой рекой, от которой его ограждала высокая насыпь. Мы добрались до реки, где, укрытая береговым кустарником и деревьями, стояла наша лодка. Один за другим мы осторожно перебрались через насыпь, стараясь всё время скрываться в тени кустов; все мы успели сесть в лодку и ждали только Томаса, который как всегда, когда мы отходили, оставался позади, охраняя нас от возможных нападений. Внезапно послышались какие-то крики и шум, указывающие на то, что погоня заметила Томаса, а может быть, и успела захватить. Два выстрела, быстро последовавшие один за другим, только усилили охвативший нас испуг. Мы поспешно оттолкнулись от берега и, направив лодку по течению, быстро и бесшумно удалились от места, причём крики всё ещё были слышны, но становились всё глуше и, по-видимому, постепенно удалялись от реки. Изо всех сил налегая на короткие вёсла, мы быстро неслись по течению и вскоре очутились в маленькой бухточке, где мы обычно прятали нашу лодку. Вытащив её на берег, мы тщательно укрыли её в высокой траве. Затем, оставив в лодке мешки с рисом и наши башмаки, мы побежали в сторону Лузахачи, до которой и добрались никем не замеченные.
Меня очень беспокоила судьба Томаса, но не успел я опуститься на койку, как услышал лёгкий стук в дверь. Так обычно стучал Томас. Я бросился к двери и отпер её. Томас был весь в грязи и тяжело дышал. Он рассказал мне, как, поднимаясь по насыпи, он оглянулся и заметил двух мужчин, быстро приближавшихся к нему, Они также увидели его и крикнули, чтобы он остановился. Если б он попытался добежать до лодки, то он этим навёл бы их на наш след и они могли бы тогда захватить нас всех. Поэтому он после первого же их окрика скинул с плеч мешок с рисом и, пригибаясь как можно ниже к земле, бросился бежать по плантации, — так он удалился от реки. Преследователи стали громко кричать и выстрелили в него, но промахнулись. Томас несколько раз перескакивал через канавы, устремляясь в сторону от реки к расположенным выше полям, и увлёк туда за собой патруль. Они бежали за ним почти по пятам, но Томас был очень силён и проворен я к тому же отлично знал местность; он выбрался из района рисовых плантаций, перерезанного во всех направлениях насыпями и канавами, достиг холмов и тогда только повернул к Лузахачи. Преследователи, хоть и значительно отстали, но всё ещё продолжали погоню, и можно было опасаться, что они вот-вот придут сюда.
