Рассказывая обо всём этом, Томас поспешно переодевался. Он скинул с себя промокшее платье и принялся смывать прилипшую к нему грязь. Я дал ему во что переодеться, и он унёс одежду в свою хижину, расположенную рядом с моей. Я поспешил к хижинам моих товарищей, чтобы предупредить их о грозившей нам всем опасности.
Внезапно все сторожевые псы на плантации залились неистовым лаем, и мы поняли, что незваные гости приближаются. Прибывшие подняли на ноги всю охрану я даже самого управляющего и, освещая себе путь факелами, принялись обыскивать все хижины нашего посёлка. Мы успели к этому подготовиться и притворились, что крепко спим; нас с трудом только удалось растолкать, а когда нас подняли, то мы сделали вид, что очень удивлены этим неурочным вторжением.
Обыск не дал никаких результатов. Но так как патрульные были уверены, что они преследовали беглеца до самой Лузахачи, управляющий ограбленной нами плантации на следующее утро явился в наш посёлок, надеясь уличить и покарать виновных. Управляющего сопровождало несколько человек окрестных землевладельцев, которых выбрали для этой цели с соблюдением всех формальностей, или, вернее, с пренебрежением к ним, которое в подобных случаях допускают законы Каролины. Пятеро каролинских землевладельцев, на которых выбор зачастую падает совершенно случайно, могут объявить себя судебным органом. Такому суду в любой другой стране не доверили бы разбора дела, где иск превышал бы сумму в сорок шиллингов. Но в той части земного шара, о которой идёт речь, собрание таких джентльменов имеет право разбирать все дела по обвинению рабов и выносить последним смертный приговор. И — что, с точки зрения жителей Каролины, значительно важнее — такой суд считает себя правомочным отнести за счёт, государства «возмещение части убытков», понесённых владельцем на стоимости раба. Благодаря этому закону, номинально обеспечивающему владельцу покрытие части стоимости казнённого раба, фактически же возмещающему ему всю эту стоимость, в силу того что рабовладельцы обычно завышают цену, рабы лишены даже и той защиты, которую мог бы оказать им хозяин, — он ведь материально уже не заинтересован в сохранении их жизни. Эти несчастные легко становятся жертвами предвзятости, беспечности или тупости судей. Но разве можно ожидать справедливости или хотя бы простой честности при выполнения законов, которые сами основаны на величайшей несправедливости? Нужно признаться, что в этом отношении американцы на редкость последовательны.
Из дома управляющего вынесли на улицу стол. На стол поставили рюмки и бутылку виски, и заседание суда открылось. Нас всех привели сюда, и каждого по очереди подвергли допросу. Единственными свидетелями были патрули, преследовавшие Томаса. От них потребовали, чтобы они опознали виновного. Задача была не из лёгких. Нас было человек шестьдесят — семьдесят. Ночь, когда разыгрались события, была туманная и безлунная, и патрули второпях не успели как следует разглядеть преследуемого. Судьи были явно раздражены нерешительностью свидетелей. Но, по-видимому, нерешительность эта имела свои основания; свидетелям никак не удавалось прийти к соглашению и точно установить личность виновного. Один из них утверждал, что это человек маленького роста, но крепко сложенный, другой говорил, что бежавший был очень высок и худ.
За это время была уже опорожнена бутылка виски, и на её месте появилась вторая. Судьи заявили свидетелям, что те ведут себя глупо, что так дело не сдвинется с места и если они не возьмутся за ум, то виновника не найти. В эту минуту прискакал управляющий ограбленной плантации и поспешил на помощь свидетелям. Он заявил, что в то время как здесь собирался суд, он проехал к рисовому полю, где ночью заметили вора. Поле там во многих местах истоптано, но, судя по следам, которые он постарался тщательно рассмотреть, можно установить, что там орудовал один человек. Он вытащил из кармана палочку, на которой, по его словам, точно отметил длину и ширину следа, оставленного грабителем.
Этот хитроумный способ применялся нередко и был хорошо известен Томасу. Поэтому он с самого начала принял против него необходимые меры. Всех нас снабдили на этот случай самыми большими башмаками, какие только можно было найти, и все они были одинакового образца. Таким образом, должно было получиться впечатление, что следы принадлежат одному человеку, у которого очень большая нога.
