– Сегодня я была на свидании с Берни.
– Вау! Серьезно?
– Ну да. – Глубоко вздохнув, она садится на диван. – Знаешь, он хочет, чтобы мы продолжали работать.
До меня не сразу доходит смысл ее слов.
– В смысле автомастерская Энрике?
– Ну да. Я же знаю, что тебе всегда хотелось прокачивать тачки, которые сюда поступают, все эти старые «Мустанги» и «Кадиллаки». Энрике тоже об этом мечтал. Я не показывала тебе помещение за мастерской. Он закупил необходимое для металлообработки оборудование и собирался расширяться, но погиб.
– Ты мне об этом не рассказывала.
– Ну да, я много о чем не рассказываю. Держу в себе. Как и ты, братишка. У Берни есть деньги. Он хочет вложить их в дело, построить успешный бизнес и жениться на мне.
– Жениться на тебе? И что ты ему ответила?
– А ты как думаешь? Я послала его подальше. А он решил, что я согласна.
– Ты любишь его, да?
Она кивает, из глаз текут слезы.
– Я боюсь его потерять, ведь судьба отбирает у меня всех, кого я люблю. – Она нервно теребит прядь волос. – Ты наверняка хочешь учиться в колледже и получить крутой диплом, но, может быть, останешься и попробуешь с нами? – Она откашливается, ее голос дрожит. – Вик, я бы не хотела потерять мастерскую. Можешь даже вернуться в школу и, пока не получишь аттестат, работать здесь по выходным.
О том, что я, наверное, в колледж не пойду, я ей не говорю. Для колледжа я недостаточно хорош и недостаточно умен. А здесь реальная возможность делать то, что у меня хорошо получается.
– Тебе не стоит так уж верить в меня, – говорю я. – За что бы я ни взялся, в конце концов все порчу.
– Я знаю. – Айза похлопывает меня по ноге. – Но настало время все исправить, потому что ты уже всерьез мне надоел. Вик, разберись со своими делами. Потом вы с Берни поможете мне разобраться с моими.
– А что, если я со своими делами разобраться не смогу?
Ее лицо расплывается в фирменной улыбке.
– Тогда ты еще больший идиот, чем я думала.
Глава сорок восьмая
Моника
– МОНИКА, О ЧЕМ ты думаешь? Поделись с нами.
Мы в кабинете доктора Зингера, мама промокает салфеткой слезы. Родители забрали меня из школы, когда узнали, что накануне я вернулась очень поздно. Я не сказала им, где была. Мама только что поведала врачу, как за меня переживает. Папа обнимает маму за плечи, успокаивая, и смотрит на меня, как будто я такая хрупкая, что могу сломаться в любую минуту.
– Со мной все нормально, – уверяю я их, всей душой желая, чтобы их внимание было сосредоточено на чем угодно, только не на мне. – Правда.
Доктор Зингер потирает подбородок и напрягает свой прекрасно развитый ум, раздумывая над моими словами.
– Моника, слово «нормально» ничего определенного не означает, оно расплывчато. Не могла бы ты развить свою мысль?
– Нет.
– Ты же знаешь, мы всегда готовы тебе помочь, – вставляет папа.
– Знаю.
– Моника, ты скрываешь свои мысли, – говорит мама, в ее черных блестящих волосах отражается свет лампы доктора Зингера. – Когда мы не знаем, что с тобой, мы теряемся. А тут ты уходишь поздно вечером из дома и не говоришь, где была. Это беспокоит нас. Особенно учитывая твое состояние.
Они не хотят, чтобы я говорила «нормально», однако это слово как нельзя лучше выражает мое состояние. У меня дела не супер, но и не плохо – просто нормально.
– А что вы хотите, чтобы я сказала? Подавлена ли я? Да. Плачу ли иногда? Да. Испытываю ли ежедневно боль в теле? Конечно. – Я откидываюсь на кожаную спинку дивана. – Если я и не хочу выражать свои мысли, то только потому, что не могу. По крайней мере, сейчас.
– Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, – быстро замечает папа.
Мама вытирает мокрые глаза, слез все больше.
– Ты копишь все в себе и замыкаешься.
– Мы с Эш и Бри ходили в клуб «Мистик», – защищаюсь я. – Помните?
– Ты сделала первый шаг, – говорит папа, – вышла из дома, сделала то, что доставляет удовольствие. Малыш, Трей был бы этому рад.
Я бросаю взгляд на электронные часы на столе доктора Зингера. Еще четыре минуты, и время истечет. Не знаю, пойду ли после этого в автомастерскую Энрике. Не хочу после вчерашнего встречаться с Виком. Он назвал себя парнем на одну ночь. На самом деле он мой лучший друг.
