– Это слово нормальное, Вик, – свойственным ей царственным тоном поясняет Марисса. – Это значит, что у меня все в порядке. А ты-то как? Ведь Трей был твоим лучшим другом.
Я пожимаю плечами:
– Жив пока. – Самое классное в Мариссе то, что она ничего никогда не выпытывает, не устраивает скандалов и не задает лишних вопросов. – Как Дани?
– Пару дней назад из дома сбежала, – говорит Марисса. – Но вчера вернулась. Papá был вне себя.
– Представляю.
Может, она улизнула к Бонку? Тот не постесняется воспользоваться тем, что поблизости нет старшего брата, который мог бы защитить девушку.
– От мамы по-прежнему ничего?
– Нет. Она не собирается возвращаться, ты же знаешь, – усмехается Марисса.
Я догадывался, что mi’ama из Мексики, скорее всего, не вернется, но никогда этого с сестрами не обсуждал. А зачем? Говори не говори – ее не вернешь. Знать – это одно. Обсуждать – значит облекать это в реальную форму. Я не хочу, чтобы Марисса чувствовала себя брошенной. Пусть я физически и не рядом, но я по-прежнему ее старший брат.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спрашиваю я.
Она смотрит на меня, взгляд огромных карих глаз наивен, но пронзителен.
– Не буду говорить, что ты мне не нужен. Нужен. И Дани тоже нужен, хоть она никогда в этом не признается. – Марисса вздыхает. – Но, как и маме, тебе тоже нужно вырваться. Только надеюсь… – Она замолкает.
– Что я вернусь?
Она кивает:
– Да.
– Я буду всегда за тобой присматривать, manita[19].
– Знаю, что будешь. – Поднявшись, она надевает рюкзак. – Только пообещай мне кое-что.
– Что именно?
Она едва заметно улыбается:
– Я знаю, случившееся с Треем стало для тебя тяжелым ударом, но ты должен залечить раны и стать счастливым. Если для этого тебе необходимо уйти из дома, я смогу понять. Маме тоже это было необходимо.
Стать счастливым? Такой цели у меня никогда не было.
– А ты счастлива?
– У меня все дивно, – усмехается она.
После разговора с сестрой у меня в горле ком. Я крепко ее обнимаю:
– Если я понадоблюсь, просто позвони – и я примчусь.
Она тоже крепко обнимает меня в ответ:
– Знаю. Вик, береги себя.
Мы еще пару минут болтаем, и я ухожу из библиотеки. По дороге к Айзе я размышляю о том, что сказала Марисса. Она желает мне счастья. Она знает, я понятия не имею, что это такое. Слово «счастье» я употребляю так же редко, как слово «дивно» или что там она говорила.
Работая в автомастерской, я чувствовал себя нужным. Присутствие Моники, даже если она в другом конце комнаты, успокаивает меня, как ничто другое. Возможно, все это вместе приблизит меня к состоянию счастья настолько, насколько это в моем случае возможно.
Глава тридцать шестая
Моника
Я ВХОЖУ В АВТОМАСТЕРСКУЮ ЭНРИКЕ с твердым намерением сегодня поговорить с Виком. Все это время он скрывался в квартире Айзы наверху, а я тут внизу никак не могла сосредоточиться из-за того, что он так близко. Айза доверяла мне учет и уборку мастерской, но возиться с машинами пока не позволяла.
Сегодня она должна была начать учить меня на механика. Берни, парня, который тоже здесь работает, увольняли уже столько раз, что я вообще не понимаю, почему он все время возвращается. Но сегодня Берни нет.
Айза заглядывает под капот машины вместе с каким-то парнем. Меня охватывает волнение от возможности встретиться с Виком. Высоко подняв голову, я уверенно говорю:
– Я готова к первому дню занятий.
Парень поднимает голову. Это не Вик. Темные волосы падают на лоб, такая же, как у Вика, уверенность в себе.
– Только, если можно, я сначала поговорю с Виком, – говорю я Айзе.
– Я не против, только его нет, – отвечает она.
– Нет?
Вот это да. Айза говорила мне, что он после несчастного случая залег в квартире наверху, как в берлоге, и никуда не выходит.
– А где он?
– Понятия не имею. – Айза указывает на стену. – Если готова к работе, вон там висит комбинезон. Надень, чтобы одежду не испачкать.
– Спасибо. – Я беру комбинезон и надеваю его. От него исходит запах мужского одеколона, смешанный со знакомым запахом тела… запахом Вика. Застегнув молнию, я замечаю спереди вышитое имя – «Виктор».
Странно. Комбинезон будто придает мне сил. Словно, когда я его надела, мне передалась уверенность Вика. Я сейчас вместо него, хоть он во мне и сомневался, и это удваивает мою решимость.
