Я не люблю махать кулаками, но умею это делать. Раньше я дрожал от страха, когда меня задирали. Однажды на свадьбе у кузины меня толкнул какой-то pendejo[10], и mi papá отвел меня в сторонку. Схватив меня за рубашку, papá сказал: «Если хочешь стать настоящим мужчиной, надо стать жестче».
Вскоре он перестал быть моим героем. И я стал сволочью.
– Ты опоздал, – говорит Айза, когда я вхожу в мастерскую.
– Ну так уволь меня.
Я снимаю со стены у офиса синий рабочий комбинезон и надеваю его. Айза шлепает меня грязной тряпкой:
– Ты же знаешь, я не могу тебя уволить, pendejo. Только ты готов работать за горячий обед, пару баксов на бензин и старый разваливающийся мотоцикл, который даже заправлять жалко.
Айза выглядит круто: волосы забраны в тугой конский хвост, а комбинезон определенно предназначался для чувака размером в два раза больше. И это помимо тату банды Latino Blood[11], которые кузина сделала еще в старшей школе. В общем, Айза – крутая latina[12].
Надо отдать Айзе должное. До Энрике она в машинах вообще ничего не понимала. Этот парень раньше был владельцем мастерской, он погиб во время каких-то разборок между бандами. Его вроде как застрелили прямо за стойкой администратора в автомастерской – показательно. В завещании он отписал мастерскую Айзе. А вместе с мастерской и долги. Вместо того чтобы продать ее, Айза решила во что бы то ни стало выучиться на механика и удержать это место на плаву.
В мастерской сейчас два автомобиля. В «Мустанге» 82-го года нужно заменить тормоза, а в старом побитом F150 перебрать двигатель.
– Вот, – говорит Айза, протягивая мне наряды на работу. – Начни с «Мустанга», с ним быстро справишься, а мне наличка сейчас нужна. – Она делает паузу, а потом добавляет: – Я задолжала четыреста баксов по ипотеке за этот месяц.
– Может, не надо давать мне пару баксов на бензин? – предлагаю я, подходя к ящику с инструментами и отбирая нужные. Я мог бы работать бесплатно, и она это знает. В автомастерской мне нравится, и не важно, платят за это или нет. Это моя отдушина. – Или продай мастерскую и забудь.
– Этого я сделать не могу, – говорит она, расправляя плечи, как будто это придаст ей уверенности не только внешне, но и на деле. – Мне надо, чтобы мастерская продолжала работать. Это для меня самой.
И для Энрике, но она в этом не признается.
– Не переживай, – говорю я. – Буду раздавать в городе флаеры, и дело пойдет.
Резкие черты Айзы немного смягчаются.
– Вик, ты слишком хорошо ко мне относишься. Я тебя не заслужила.
Заслужить меня?
– Да ладно, Айза, я же придурок.
– Знаю. Но ты самый милый придурок из всех, что мне встречались. А теперь за работу, – говорит она, в шутку пихнув меня кулаком в живот.
Я принимаюсь за «Мустанга», а Айза берется за инвентарную опись. Вот было бы здорово этот автомобиль перекрасить, перебрать все и восстановить салон. Когда-то на эту машину на улице оборачивались. Но не теперь. То есть на нее и теперь оборачиваются, но только потому, что она похожа на кучу рухляди, а не потому, что это классная тачка.
Закончив с «Мустангом», я берусь за F150. Перебирать ему движок – это вам не за хлебом сходить, но мне как раз подходит. Когда я занят машинами, я будто убегаю от своей жизни. Здесь, в автомастерской, мне уютнее, чем в собственном доме.
– Ау, есть здесь кто-нибудь? – зовет кто-то.
Я оглядываюсь на дверь и вижу Берни, механика, он помогает Айзе в мастерской пару раз в неделю. Парень с первого дня влюблен в мою кузину, но она и слышать о нем не желает. Надо отдать должное: у него есть cojones[13], и он снова и снова возвращается сюда, несмотря на непрерывные оскорбления с ее стороны.
– Я же тебя уволила. – Айза рычит как дикое животное. – Убирайся отсюда.
Берни, парень лет тридцати с небольшим, с аккуратно зачесанными набок волосами, выглядит как настоящий ботан. Он подходит к Айзе:
– Ты уволила меня, потому что я пригласил тебя на свидание.
– Вот именно.
Берни понимает руки:
– Айза, это неразумно.
– Нет. – Айза заходит за стойку, отгородившись от Берни. – Неразумно с твоей стороны добиваться свидания со мной. Этого не будет.
