Я буквально вижу напряжение Вика – оно висит над ним в воздухе тяжелым облаком. Я понимаю, что добром это не кончится, а Вик тем временем на втором дауне валит на землю квотербека с мячом, а потом уворачивается от двух игроков, которые летят на него, – бешеный, рисковый нырок.
Тренер Дитер, похоже, понимает, что сейчас Вик играет на эмоциях, не думая, поэтому требует, чтобы он убрался с поля. Но тот, отвернувшись, возвращается к линии розыгрыша мяча. Во время третьего дауна два нападающих лайнмена несутся на Вика. Он пытается пробить их головой. Только не это!
Я в футбол не играю, но знаю игру достаточно хорошо и понимаю, что если Вик продолжит играть так же бесшабашно, то он получит травму. Глубоко внутри я дрожу от мысли, что он может пострадать.
Когда выходит наша линия нападения, Вик убегает с поля. Дитер хватает Вика за маску.
– Что это, черт возьми, было, Салазар? – орет Дитер.
Их хорошо слышно.
– Тренер, я провел две атаки, – говорит Вик.
– Мне до лампочки, Салазар. Я хочу, чтобы ты играл с душой, а не тупо и бездумно. Еще одна такая самоубийственная выходка, и будешь на скамье сидеть до конца игры!
Вик так взбешен, что готов броситься на тренера, но Трей, Джет и Дерек удерживают своего друга. Держать приходится всем троим.
– Моника! – кричит Бри, размахивая руками у меня перед лицом, чтобы привлечь мое внимание. – Хватит смотреть матч, нам пора выступать.
Но я не матч смотрю. Я смотрю на Вика. Он теряет контроль над собой.
НУ ДА, ВЧЕРА на игре я психанул. С трибуны орет отец, Моника все слышит – это меня так взбесило, что я не смог с собой справиться. Отыгрался на другой команде, на Дитере, на друзьях… Контроль – это все, что у меня осталось. И вот я его теряю.
Утром, когда я уже собираюсь выйти из дома, в коридоре меня останавливает mi papá.
– Виктор, ты придурок, – говорит он.
– Спасибо, пап.
Это так похоже на papa – не дать мне забыть, что я вообще не соответствую его ожиданиям.
– Я опаздываю на работу, – говорю я и замираю в ожидании очередного оскорбления – они у него получаются лучше всего.
Papá терпеть не может мою работу. Кроме того, он считает, что футбол и занятия спортом – два моих любимых занятия – пустая трата времени. На матчи он ходит просто для того, чтобы все поверили в то, что он заботливый отец. На самом деле он бы предпочел, чтобы я пошел в «Будущие предприниматели Америки»[7]. Его выводит из себя, что этим летом я даже не пытался попасть на стажировку в одну из фирм из списка Fortune 500[8]. Папа никогда не будет хвалиться тем, что сын играет в футбольной команде старшей школы на уровне штата и за гроши работает в автомастерской, не боясь замарать рук.
Папа тычет пальцем мне в лицо:
– А ты знаешь, чем этим летом занимался сын Джека Вайгеля? Работал в банке в центре города.
– Я этим летом тоже работал, а еще ходил на футбольные тренировки по два раза в день.
Папа разочарованно качает головой:
– И эту загибающуюся автомастерскую ты называешь работой?
– Si.
– Не обманывай себя. Работа в автомастерской, Виктор, – это в лучшем случае хобби. Сколько Айза тебе платит? – спрашивает papá. – Минимальный оклад?
– Иногда и того меньше, – пожимаю я плечами.
– И ты всю жизнь хочешь зарабатывать по минимуму? – спрашивает он, в его голосе слышится отвращение. – Вот что я тебе скажу. Я тебе на заднем дворе построю choza[9], чтобы ты пожил в там и понял, каково это – существовать на минимальную зарплату.
– Айза же familia, – возражаю я, надеясь закончить разговор.
Мне все тяжелее: в венах уже бурлит кровь, тело дубеет. Сколько ни говорю себе, что папины слова ничего не значат, организм все равно меня не слушает.
– Айза – из отбросов общества, – бросает папа, при это верхняя губа кривится в усмешке.
Контролируй себя.
Я обхожу папу и вырываюсь из дома на свежий воздух. На старом ржавом мотоцикле, которым Айза заплатила мне за прошлое лето, я довольно быстро доезжаю до железнодорожных путей. Переехав их, я держу путь в сторону Фэрфилда, где находится школа, с которой мы соревнуемся. Еду по улицам. Для меня это вражеская территория, но я делаю вид, что мне на это плевать. Да мне и правда плевать. Если кто-нибудь пристанет, я готов за себя постоять. Скажем так, от драк я еще никогда не уклонятся. И возможно, даже пару раз сам их начинал. А может, и не пару, я не считал.
