- Иди... Я не поеду,- наконец сказал он и, отвернувшись, опустил голову на крепко сжатый кулак.
Алексей переступил с ноги на ногу, не решаясь уйти.
- Что с вами? - участливо спросил он, подойдя к инвалиду и тронув его плечо.
Инвалид резко повернулся, закричал:
- Что тебе надо?!.. Ты что ко мне привязался?!.. Катись отсюда! - Он отвернулся.
В окошечке показалось лицо телефонистки.
Алексей обиженно заморгал.
- "Катись"... я там с его чемоданом... Хорошо. И пойду.
Но инвалид, повернувшись, вдруг схватил его за руку и горячо заговорил.
- Прости, друг!.. Тяжело мне. Вот жене телеграмму посылаю, что не приеду... Совсем! Чтоб не встречала... и вообще не ждала!..
- Зачем?!.
- Так надо.
За окном ударил колокол, раздался гудок паровоза и по стене двинулись и поплыли тени вагонов.
- Она красивая... избалованная. У нас и до войны не все ладилось... А теперь я...- Он кивнул на костыли. Алексей хотел что-то сказать.- Молчи!.. Я все знаю. Она добрая. Она будет со мной жить, но это уж будет не та жизнь. Понимаешь?.. Лучше все сразу!.. Одним ударом! Детей у нас нет. Она еще будет счастлива. Я тоже не пропаду... Понял?..- Алексей молчал.- Россия большая,- глядя в сторону, сказал инвалид.- Уеду куда-нибудь. Найду работу и буду жить... Правильно?..
- Я не знаю,- сказал Алексей и задумался.
По лицу его плыли тени... В окнах мелькали вагоны уходящего поезда.
Инвалид долго еще сидел и, наконец, словно подводя итог всему, проговорил:
- Вот и все... Так лучше!
Он поднялся, взял со стола бланк телеграммы и направился к окошечку. В тишине пустой комнаты трижды стукнули его костыли - стук!.. стук!.. стук!..
Он протянул в окошечко телеграмму.
- Примите.
Телеграфистка, молодая женщина с некрасивым лицом, волнуясь, взяла телеграмму, подержала ее в руках и вдруг глухо сказала:
- Я не приму этой телеграммы.
- Что? - не поняв, тихо переспросил инвалид.
Телефонистка поднялась с места.
- Я не приму этой телеграммы!.. Вы... вы все врете! Это подло!.. Подло!.. Подло так думать! - Глаза ее наполнились слезами.- Вас здесь ждут, мучаются!.. А вы... Это подло!.. Вот!.. Вот!.. Вот!..- Повторяя последние слова, она рвала телеграмму на мелкие кусочки.- Вот!.. Делайте со мной что хотите!..
Она замолчала. Он, ошеломленный этим натиском, взволнованно сморщился, опустил голову.
- Правильно!! - вдруг раздался в тишине радостный возглас Алексея. Он протянул руку к телеграфистке.- Давайте бланк!.. Мы другую напишем. Чтобы встречала!..
Тамбур пассажирского вагона. За дверью мелькают привокзальные строения. Поезд отходит от станции. В тамбуре инвалид и Алексей.
- А вы говорили, что не сядем,- радуется Алексей.
- Жалко мне твоего времени, Алеша. Четыре часа из-за меня потерял.
- Ничего... Нагоню - путь длинный! - отвечает Алексей и, повернувшись к проводнице, спрашивает.- Когда будем в Борисове?
- К утру будем там,- отвечает она.
Инвалид взволнованно вздыхает.
- Что вы? - спрашивает Алексей.
- Так... Ничего.
- А вы не думайте! Пойдемте лучше в вагон.
...Вагон набит до отказа людьми, чемоданами, узлами. Со всех полок свешиваются ноги.
По проходу медленно движется инвалид. За ним с его чемоданом идет Алексей. Дорогу им преграждают два огромных сапога. Инвалид останавливается. Ноги поднимаются. Инвалид, согнувшись, проходит под ними.
Он идет дальше. На уровне его лица со всех полок торчат ноги. Обутые в сапоги, босые, в ботинках, в туфлях, ноги, ноги, ноги...
Чем дальше идет инвалид, тем мрачнее становится его взгляд. Наконец он останавливается и закрывает глаза.
Какой-то пожилой старшина, расталкивает спящих солдат.
- Эй, друзья, потеснитесь!.. Дайте человеку сесть...
Солдаты, потеснившись, освобождают место. Инвалид проходит, садится, преклонив голову к костылям.
- Что вы? - нагнувшись, спрашивает его Алексей.
- Ничего... Пройдет...
- Устали?
- Да.
- С непривычки...- говорит кто-то из солдат.
Алексей сел рядом на чемодан, достал из кармана пачку нарезанных для курения газетных бумажек, протянул инвалиду.
- Закурим?
Инвалид отрицательно покачал головой.
- Разрешите бумажки? - попросил сидящий напротив старшина.
