. Зовите меня мадам и обращайтесь вежливо.
Судья. Я получу то, что хочу?
Воровка (кокетливо). Воровство – дорогое удовольствие.
Судья. Я заплачу! Я заплачу, сколько будет нужно, мадам. Но если я больше не смогу отличить Добро от Зла, на что я буду нужен, я вас спрашиваю?
Воровка. И я себя спрашиваю.
Судья (бесконечно грустно). Только что я был Миносом. Мой Цербер лаял. (Палачу.) Ты помнишь? (Палач прерывает Судью ударом плетки.) Какой ты жестокий, злой! Хорошо! И я безжалостный. Недавно я наполнял Ад проклятыми, наполнял тюрьмы. Тюрьмы! Тюрьмы! Тюрьмы, карцеры, благословенные места, где зло невозможно, потому что они – перекресток всех проклятий мира. Невозможно совершить зло во зле. Однако, я желаю не осуждать, а судить… (Пытается подняться.)
Палач. Ползите! И поторопитесь, мне надо одеться.
Судья (Женщине). Мадам! Мадам, согласитесь, я вас прошу. Я готов лизать ваши ботинки, но скажите мне, что вы воровка…
Воровка (кричит). Нет еще! Лижи! Лижи! Сначала лижи!
(Сцена перемещается слева направо, как в конце предыдущей картины и уходит в правые кулисы. Вдалеке слышен треск пулемета.)
Декорации
Три ширмы расположены так же, как и раньше, но теперь они зеленого цвета. Та же люстра. То же зеркало, отражающее неубранную постель. В кресле игрушечная лошадка, которую вносят фольклорные танцовщики в коротких плиссированных юбочках. В комнате находится застенчивый мужчина. Это Генерал. Он снял свой пиджак, котелок и перчатки. Рядом с ним – Ирма.
Генерал (показывая на шляпу, пиджак и перчатки). Не могу это таскать.
Ирма. Их сейчас сложат, завернут…
Генерал. Пусть это исчезнет.
Ирма. Сейчас все уберут. Даже сожгут.
Генерал. О да, верно, пусть горит! Словно города в сумерках.
Ирма. Вы видели что-нибудь по пути сюда?
Генерал. Я сильно рисковал. Чернь взорвала плотины, и целые кварталы затоплены. Арсенал тоже, весь порох мокрый. И оружие заржавело. Я вынужден был дать кругаля – чтобы не натыкаться на утопленников.
Ирма. Я не смею спрашивать вашего мнения. Каждый свободен, да я и не занимаюсь политикой.
Генерал. Поговорим о другом. Вот что важно: как я покину этот дом. Когда я выйду, будет поздно…
Ирма. По поводу поздно…
Генерал. Верно. (Он роется в кармане, достает оттуда банковские билеты, пересчитывает и отдает Ирме. Она держит их в руке.) Кстати, когда я буду уходить, я не хочу полететь кубарем в ночь. Меня, конечно, никто не будет провожать?
Ирма. Я думаю, нет, увы. Артур занят.
(Длинная пауза.)
Генерал (внезапно беспокойно). Но… она не идет?
Ирма. Я не знаю, что она может делать? Мне сказали, что все приготовлено к вашему приходу. Даже лошадь… Я позвоню.
Генерал. Оставьте, я сделаю это сам. (Нажимает на кнопку звонка.) Люблю звонить! Чувствуешь свою власть. Эй, трубить атаку!
Ирма. Одну секунду, мой генерал. О, извините, сейчас я предоставлю вам вашу охрану… Вы пойдете…
Генерал. Тсс! Не говорите об этом.
Ирма. У вас есть сила, молодость! Напор!
Генерал. И шпоры: у меня будут шпоры? Я сказал, чтобы они были прикреплены к моим ботинкам. Ботинкам цвета акажу, да?
Ирма. Да, мой генерал. Акажу. И лакированные.
Генерал. Лакированные, допустим, но в грязи?
Ирма. В грязи и, может быть, чуточку в крови. Я приготовила ордена.
Генерал. Настоящие?
Ирма. Настоящие. (Внезапно слышится долгий женский крик.)
Генерал. Что это? (Он подходит к правой перегородке и уже наклоняется, чтобы посмотреть, но Ирма вмешивается.)
Ирма. Ничего. Это бывает: необдуманные действия и с той, и с другой стороны.
Генерал. Но этот крик? Женский крик. Может быть, зов о помощи? Моя кровь кипит… Я рвусь в атаку…
Ирма (холодно). Не говорите ерунды, спокойнее. Вы пока еще в штатском.
Генерал. Верно. (Снова женский крик.) Тем не менее, это смущает. К тому же, крики будут мешать.
Ирма. Ну что она там делает? (Идет звонить, но в дверь, которая находится в глубине ширмы, входит молодая, очень красивая девушка, с распущенными рыжими волосами. Ее грудь почти обнажена. Одета она только в черный корсет, черные чулки и туфли на очень высоком каблуке. Она несет генеральский мундир, шпагу, треуголку и ботинки.)
Генерал
