Талгас скрипнул зубами от злости. Освободилась! Скорее добровольно посадила себя на цепь!
– И ты не хочешь, чтобы Райнор стал прежним?
– Я не вижу в этом более смысла, – безразлично ответила Адари. – Всё, что теперь нужно, это подчиняться моей королеве и воле Великого Хаоса.
– Говорить с тобой об этом теперь бесполезно.
– Если Райсэн действительно великий воин и герой, коим его считала прежняя я, то он возродит Райнор. Всё дело в том, что для меня более не имеет значения, сможет он это сделать или нет. Меня беспокоит другое.
– И что же? – хмыкнул даркан.
– Он слишком рано узнал правду об отце. Как бы это не помешало нашим планам в будущем.
– Вашим планам! Не моим! – вскипел Талгас. – Меня в ваши игры не впутывайте!
– Ты уже впутан, Талгас. Впутан искусно и красиво… Но если это тебя раздражает, ты всегда можешь перейти на сторону Хаоса. После этого тебя более не будут беспокоить планы нашей королевы.
* * *
Осень полностью вступила в свои права, окрасив листья деревьев в серебряный цвет. Это явление природы всегда радовало и восхищало меня, несмотря на то, что означало увядание старого. Всё равно весной жизнь возродится. Но пока этого не произошло, я наслаждался прохладным воздухом, частой пасмурной погодой и бодрящими дождями. Люди, как всегда, не понимали моей радости, ну а я просто не пытался им объяснить. Да и зачем? Приземлённому человеку куда важнее практическая польза. У него нет времени наслаждаться великолепием природы. Хотя лгу, конечно. Жители Марита ценили природу и её красоту гораздо больше, чем люди, селившиеся в больших городах.
В поселении постепенно налаживалась обычная тихая жизнь. Хотя старой и привычной в понимании коренных жителей она более не будет. Что же касается нашей четвёрки… Теперь, когда отряд пополнился ещё одним ваирагом, надо срочно решать вопрос жилья и размещения. Мы взялись за строительство трёхэтажного дома на краю Марита, ближе к солдатским баракам. Селяне с радостью помогали. Они даже предложили нам посидеть в тени и попивать киал, а они, тем временем, всё сделали бы в лучшем виде. Мы наотрез отказались от заманчивого предложения, а вот Зирани пришлось отстранить от трудовых работ. Всё-таки принцесса. Она настаивала на своём участии, но мы втроём были непреклонны. В остальном, всё шло спокойно, тихо и хорошо. Иногда даже забывал, что у нас война с Калданом.
Магистр Мириол ещё долго не приходил в себя после незабываемой встречи с анаренами. Он не был знаком с настоящей историей Ардана, поэтому пришлось пересказывать ему всё, что я узнал из бесед с госпожой Риданис, с Талгасом и с верховным магистром Зараса Элиаром Аламером. От приближённых к Калдану людей он слышал о дарканах, но всё не верилось ему, что это не сказки. Только впервые увидев роканов на поле боя, он засомневался в своих взглядах. Но вот воочию узреть анарена для него оказалось невероятным потрясением.
После того, как я, наконец, узнал об отце, стало одновременно и тревожно, и легче. Тревожно, потому что не знал, что сулит встреча с ним, а легче – из-за радости, что теперь хоть что-то знаю об одном из родителей. Но и сомневаться теперь не приходилось: моя мать – кадирр. Может Адари? Не из-за этого ли она отвергла меня? Других объяснений этому я не видел. Но если так, то почему она это скрыла? И зачем она перешла на сторону Хаоса и стала моим врагом? Вопросы, вопросы! А ответа на них всё нет! Ладно, ни к чему унывать и раздражаться из-за того, что пока не в силах изменить. Может, со временем найду ответы.
Теперь мы тренировались вчетвером. Трено, в отличие от Зи, используя стихию воздуха, создавал молнии, а также мастерски владел двумя короткими, с изогнутыми лезвиями, ножами. Во время учебных поединков мы изучали манеру и стиль боя каждого из нас, чтобы знать сильные и слабые стороны друг друга. Так отряду будет легче избежать ошибок, если попадём в неприятности. А вот совместные медитации помогали улучшить взаимопонимание. Было немного странно и в тоже время приятно ощущать между нами единение. В одной из таких медитаций, когда я погрузился в вирадис хаоса и произошёл разговор с обитавшей во мне сущностью. Я открылся, позволяя всей четвёрке слышать его и участвовать в беседе.
