«Даркан ошибся, – ответил Виорил. – Возможно, так оно и было, если б я всё также подчинялся приказам, похожим на «убей», «уничтожь», «пожри», но я в тебе, Райсэн. Даже если б я хотел это сделать, то не смог бы. Я поглощён твоим светом и окружён твоей тьмой. Мне хорошо».
«Ладно, Виорил, верю», – произнёс я, не почувствовав фальши в его словах.
«Вот так легко поверишь его словам?» – возмутилась Зи.
«Он часть меня, помогает защитить вас, делает меня сильнее. Не вижу причин, чтобы ему не верить».
– Прав был Талгас. Ты болван! – вскрикнула Зи, выйдя из мысленной связи. – История с Адари тебя ничему не учит!
– Не надо, Зи, – только и успел произнести я, но она уже встала и гордо ушла, не желая слышать моих оправданий.
– Что это было? – спросил изумившийся Дэн. – Что это на неё нашло? Ведь всегда такая спокойная, собранная…
– Не важно, – тихо ответил я, попытавшись избежать дальнейшего разговора на эту тему.
– А-а-а!!! – вдруг протянул Дэнджен. – Я всё понял. У тебя с принцессой что-то было, да?
– Не твоё дело! – вспылил я.
– Ах, ты ж хитрец-то, какой! – одобрительно произнёс Дэнджен и закивал, довольно ухмыляясь. – Пока меня не было, он успел приласкать стальную принцессу!
Заставив себя успокоиться, я ответил:
– Да, ты прав. Так и есть.
Трено, как новенький в отряде, благоразумно не встревал. Даже, несмотря на то, что он относился к нам тепло, особенно после единения в медитации, он держался отстранённо.
– Ладно, – вдруг смилостивился Дэнджен. – Пойдём в таверну и выпьем парочку стаканов доброго бароса. Может и принцесса к тому времени успокоится, вы поговорите и всё вновь будет, как прежде.
– Пытаешься меня утешить? – я усмехнулся.
– Почему бы и не утешить друга? – Дэнджен засмеялся. – Пойдём, пойдём. Трено, давай тоже с нами. Тебе тоже будет полезно.
– А мне-то зачем? – удивился зиалец, но, тем не менее, последовал за нами.
– Да просто приобщишься к нашим посиделкам, на которых предводителя иногда пробивает на философию и умные размышления.
* * *
Трасот. Спустя двадцать дней.
Калдан величественно восседал на троне. Так было надо, обстоятельства требовали, но внутри него всё бурлило и клокотало. Повелитель хотел разрушать, уничтожать и убивать, но не смел выдать и толики раздражения, сидя перед обычными подчинёнными, а, не находясь в зале военного совета, куда допускались лишь приближённые.
Справа от повелителя стоял мрачный Имлор. Несмотря на то, что он ближайший соратник Калдана, тот уже успел вымести на него кипящую ярость за потерю почти четырёх тысяч воинов в битве за Марит, из которых выжило и вернулось в жалком, потрёпанном состоянии едва ли пять сотен. Повелитель лично разговаривал с потерпевшим поражнием военачальником. А затем старого дурака прилюдно казнили.
Даже Тармин, получив в руки могущественный артефакт хаоса для призыва гэрнита, не справился. Имлор, заскрипев зубами, сжал кулаки.
По левую руку замерла Васса и откровенно, в мыслях конечно, наслаждалась раздражённостью Калдана и бессмысленной злостью Имлора. Ей, впрочем, и не надлежало сейчас находиться в тронном зале возле престола повелителя, но обстоятельства обязывали. Ибо перед Каладаном, стоя на коленях, предстали в чёрных, с опущенными капюшонами, балахонах двое жрецов смерти, кои были в её прямом подчинении. Именно они вернулись с поля боя и сообщили весть, что Тармин не справился.
– Вы сказали, что вас пленили и отпустили, – спокойно произнёс повелитель. – Почему?
– Главный враг не убивает пленных, – не смея поднять взгляд на повелителя, ответил один из жрецов. – Нас было семеро, когда нас отпустили.
– И что стало с остальными пятью? – удивился Калдан, нервно постукивая пальцами по деревянному подлокотнику трона.
– Они отказались возвращаться, повелитель. Сказали, что больше не намерены служить вам.
Эти слова оказались последней каплей, упавшей сверху на заполнившуюся до краёв чашу терпения. Калдан встал с трона и выкрикнул:
– Вон! Пошли прочь отсюда! Пока я не задушил вас собственными руками!
Жрецы, никогда ещё не видевшие повелителя в приступе гнева, пятясь, быстро двинулись к выходу. Как только за ними захлопнулись большие арочные двери, Калдан изо всех сил ударил кулаком по подлокотнику трона, затем, закричав и выпустив гнев, вновь опустился на трон.
