– Интересно, – пропела анаренша и улыбнулась. – Добить их, мастер?
– Довольно, – произнёс Иртамиен и с каким-то непонятным мне презрением посмотрел на меня и принцессу. – Мы уходим.
– Как жаль. А я думала, будет настоящая битва, – Аштариен вновь улыбнулась и подмигнула нам с Зирани. – До встречи, дитя Грайда.
Она легко подняла меч, словно тот ничего не весил. Оружие растворилось в воздухе также неожиданно, как и появилось из ниоткуда. Гости по одному исчезли в провале портала.
– Неисправимый болван, – произнесла Зирани и, наконец, опустила меч.
– Какой есть, – ответил я и улыбнулся.
– Не смей так больше делать! – вскрикнула она, и в её глазах появились искорки слезинок.
– Постараюсь, родная, но не обещаю, – продолжая радостно зубоскалить, произнёс я.
Она рукавом вытерла наливающиеся слезами глаза и произнесла:
– Дурак!
Когда все пришли в себя после атаки анаренши и вновь собрались вместе, Дэнджен недовольно проворчал:
– Не думал, что анарены окажутся такими заносчивыми и высокомерными.
За что тут же получил от Зирани удар локтём в бок.
– Вы чего это, ваше высочество? – обиделся Дэн.
– Ты бы следил за словами. Всё-таки о родственниках Трено говоришь, – заявила Зи.
– Да всё в порядке, – ответил зиалец и махнул рукой.
– Видите, ваше высочество? Он не в обиде. Друг всегда всё понимает.
– Вообще, за время отсутствия ты стал каким-то ворчливым, – произнесла Зи, и мы вместе, спустя мгновение, дружно рассмеялись.
* * *
– Иртамиен совсем не изменился, – произнёс Талгас, стоя за завесой тьмы.
Скрестив толстые брёвна рук на могучей груди, он улыбался четвёрке смеющихся ваирагов, которые не могли его ни увидеть, ни почувствовать. Хотя Райсэн может быть и смог, если бы больше отводил времени постижению силы тьмы. Но главным оружием его ученика оказался всё-таки хаос.
– Всё также высокомерен старый анарен, – проговорил даркан и вздохнул, вспоминая о чём-то. – Ты не жалеешь о своём выборе?
– Нет, – ответила Адари, материализовавшись из тумана рядом с ним.
Талгас усмехнулся:
– Жестоко по отношению к нему.
– Ты решил его пожалеть?
– Хорошего же ты мнения обо мне, Адари. После того, как твой разум поразил хаос, ты, похоже, перестала различать, серьёзно я говорю, или издеваюсь.
– Возможно, – тихо ответила жрица кадирров.
– Только я всё никак не пойму, зачем ты на это пошла?
– Я не могла позволить себе считать Райсэна более важным, чем Галфал. Ты знаешь, почему это могло бы произойти.
Талгас знал. Когда-то давно анарены и дарканы сливались друг с другом в любовном танце, чтобы дать потомство, способное управлять ваирагией света и тьмы. Такая связь приносила им неописуемые наслаждения, которые ни в какое сравнение не шли от связи света со светом или тьмы с тьмою. Влюблённые друг в друга в паре – анарен и даркан – становились зависимыми друг от друга и, более не получая удовольствия от близости с сородичем, теряли волю. Но за удовольствие влюблённым пришлось заплатить жестокую цену – все их дети рождались мёртвыми. Правители Райнора и Эвеонера наложили строжайший запрет на подобные связи между дарканами и анаренами. А на половую близость с людьми запрет не распространялся. Ибо удовольствия от такой связи дарканы и анарены получали гораздо меньше, не рискуя стать зависимыми. Да и, боясь вновь увидеть мёртвоё потомство, женщины среди дарканов и анаренов отказались вступать в связь с человеческими мужчинами. Поэтому на такое шли исключительно дарканы и анарены мужского пола. Так в мире людей родились полукровки – галламиры и кадирры.
Адари боялась, что, познав такое удовольствие с Райсэном, она потеряет независимость. Её тьма откликнулась бы на его свет, и она оказалась бы неразрывно связанной с ним. В этом случае, она с лёгкостью пожертвовала бы Галфалом ради своего счастья. А она не могла так поступить с братом.
А теперь свет Райсэна принадлежит тьме принцессы Зирани, и именно им досталось неописуемое блаженство единения света и тьмы. Что ж, может это и к лучшему. По крайней мере эти двое будут защищать друг друга, несмотря ни на что.
– А теперь, когда брат свободен, я тоже освободилась, – продолжила Адари.
