И главное, — ламия развернулась и, как-то умудряясь грациозно двигаться даже в таком теле, подползла вплотную к Диме, — главное: что он будет делать?
— Что тебе надо? — Дима уже подошел к самому краю платформы и раздумывал, что же делать — убежать или просто сорвать очки.
— Твое сердце, твою кровь, твою жизнь.
С этими словами она схватила Диму поперек тела, легко подняла его, одним рывком переместилась к прямоугольному камню и припечатала Диму к нему, пребольно приложив его затылком. Одной рукой она прижала его горло к холодному камню, другой полезла за спину и вытащила оттуда плоский длинный прямоугольник. Дима дернулся, понял, что не может пошевелить ногами, скосил глаза и увидел лежащий на ногах хвост женщины-змеи.
— Хватит! — сказал Дима, отгоняя подступающую панику, — мне больно! Черт! Мне не может быть больно, это же виртуальная реальность!
— Значит, — мягко сказала ламия, — это виртуальная боль. Нечего бояться.
— Нет! — заорал не на шутку испуганный Дима, — с меня хватит!
И сорвал очки.
И тут же зажмурился от яркого солнечного света, бьющего в глаза с раскаленного безоблачного неба.
— Что за…
Он приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой прекрасное, но определенно нечеловеческое лицо с вертикальными зрачками глаз и острыми клыками, выглядывающими из-под полных чувственных губ. Увидел свои ноги, прижатые к камню мощным чешуйчатым хвостом, увидел занесенный над собой большой хищно изогнутый нож матово-черного цвета. Губы шевельнулись.
— Полдень — сказал незнакомый женский голос и острие ножа рванулось к Диминой груди.
— А-а-а! — заорал он, чувствуя, как острие ножа вспарывает кожу и проламывает кости. Холодный издевательский смех ответил ему, из последних сил он дернулся и… впечатался лбом в клавиатуру. Поднял голову, скривился от адской боли в затылке.
— Блин… приснилось, что ли?
Демонический хохот, однако же, не утихал. Дима приоткрыл один глаз и увидел на экране труп своего игрового героя и прыгающего на нем гориллоподобного монстра.
— М-мать, — сказал Дима, тыкая пальцем в кнопку выключения. Экран потух, замолкли вентиляторы, хохот тоже стих, — уф-ф, ну и бред. Приснится же такое… а, черт!
На краю стола лежала упавшая бутылка, из которой на пол вытекла уже приличная лужа. Выругавшись, Дима поставил ее на стол; морщась и держась за затылок, побрел к кровати.
— Спать, спать, — Дима упал на кровать, охнул — остро кольнуло сердце, — и выключил свет.
— Ой, хреново-то как, — пробормотал он, неловко ерзая и вытягивая из-под себя одеяло, — надо бросать пить… не, ну бред-то какой… но очки клёвые были…
Помня слова Вирджила про «последнее опоздание», Дима решил перестраховаться и вышел из дома почти на час раньше, чем требовалось. Если б он ездил на одном только метро, можно было бы не напрягаться. Но, когда речь заходит о маршрутках и о дорогах из заМКАДья в утренний час пик… здесь может случиться все, что угодно. Вообще, насколько Дима был наслышан, отмазка «в пробке стоял» прокатывала даже для самых строгих работодателей, если, конечно, не пользоваться ей слишком часто. Но еще суток не прошло, как Вирджил предупредил его и Дима чувствовал — опоздай он сегодня хоть на пять минут, это будет выглядеть форменным издевательством, пусть хоть даже по трижды уважительной причине.
Но ничего неожиданного не случилось — маршрутка пришла вовремя, влезть в нее удалось; пробка, разумеется, была, но двигалась довольно быстро. Так что к офису он пришел раньше даже больше, чем на час. Он опасался, что Вирджил еще не пришел, что Диму без него даже на территорию не пустят и придется ему битый час шарахаться по утренним улицам. Частично его предположения оправдались — Вирджила действительно еще не было. Но калитка распахнулась сразу, как Дима произнес свое имя в микрофон, а сидящая в холле бессменная «училка», сообщив, что «Вирджила еще нет», посмотрела на поскучневшее Димино лицо и добавила:
— Вы можете подождать в его кабинете.
Дима воспрял, благодарно кивнул и пошагал по лестнице. Кабинет действительно оказался открыт, Дима зашел, повесил куртку на вешалку, прошел к окну и принялся бездумно разглядывать припаркованные во дворе автомобили. Сфотографировать эту часть стоянки из окна — и вполне можно было бы выдать фото за кадр с какого-нибудь женевского автосалона. Дима вздохнул, поправил кобуру под пиджаком и принялся размышлять о вчерашнем дне и об отклоненном предложении Корвача. Сегодня ему уже казалось, что он совершил большую ошибку. Ну, повкалывал бы месяц, как проклятый. Зато, глядишь, к Новому Году стояла бы на этой стоянке и его машина. Если, конечно, Корвач не соврал. «Да наверняка если не соврал, так приврал», — сказал себе Дима уверенно, — «нашел, кому верить, он же просто уголовник. Тоже мне, психолог-консультант доморощенный. Ну, пригрозил бы он, что убьет меня, если я через месяц миллион баксов ему не принесу, и что? Откуда б я этот лимон взял? Не, правильно я сделал, что отказался». Но убедить себя удалось не до конца, вид стоянки стал Диму раздражать и он отвернулся от окна. Обшарил взглядом просторный кабинет, не увидел ничего интересного и задумался. Достал телефон — четверть девятого. Еще сорок пять минут (если Вирджил сам не опоздает) — и абсолютно нечем заняться. В холле хоть журналы какие-то лежали… Дима посмотрел на ящики стола и на стоящие вдоль стены шкафы. Наверняка в них можно было найти что-нибудь интересное, но Дима даже шага не сделал — даже если в кабинете и нет камер, все равно — вот появится Вирджил в самый неподходящий момент и что? Вряд ли там, в шкафах, найдется что-нибудь настолько интересное, что может оправдать возможную потерю работы с зарплатой в пять тысяч евро.
