Политтехнолог лежал в чистой постели и, подложив под голову ладони, рассматривал через окно звёздное небо. Звезды притягивали, словно магнит, и если смотреть на них, не мигая, возникают фактически одни и те же мечты о галактической жизни. Возможно, где–то там, на далёкой звезде, вот так же кто–то лежит и думает о своём выборе. Кого он выбирает и зачем. Чтобы жить лучше. Лучше кого? Лучше соседа, потому что у него есть «Мерседес». «Выборы во власть никогда не будут справедливыми, потому что пока есть Я, — политтехнолог улыбнулся. — Я приведу к власти любого гуманоида». Одна из звёзд, самая яркая, приветливо мигнула, словно прибрежный маячок, указывающий правильные ориентиры, за которые нужно цепляться мёртвой хваткой и если удержишься, то с тобой ничего не случиться, во всяком случае, пака. А что будет потом?
«Нет, только не это», — пытался притормозить мысль политтехнолог.
Но воображаемый кот уже нарисовался.
«А потом будет суп с котом», — сказал кот, так, словно нагадил и, сделав своё мокрое дело, быстренько растворился.
В дверь политтехнолога неуверенно постучались.
— Лев Львович, откройте!
Политтехнолог немного разгорячённый (от прохладного душа не осталось и следа) выпрыгнул из мягкой постели и, на ходу, сглаживая некоторые противоречия с собственным халатом, потому что рукава отказывались попадать туда куда нужно, приблизился к двери.
— Кто там ещё?
— Это мы…
По голосам было ясно, что на той стороне притаились как минимум двое, поэтому, чтобы иметь полную картину политтехнолог распахнул обе створки дверей и встретил гостей, хотя этого он явно не хотел, с распростёртыми объятиями.
— Вам чего? — увидев перед собой девушек с веслом, которые были легкомысленно одеты, спросил политтехнолог. — М–м–м…
— Мы огорчены безвыходной ситуацией. Можно мы с вами переночуем?
— А почему ко мне? Есть шеф–повар, дирижёр, Лаура…
— Мы объяснимся. Только пустите нас, пожалуйста.
— Ладно, проходите.
Девушки с веслом прошмыгнули в комнату, словно две пушистые мышки и, недолго думая, забрались в постель, пружины которой, предчувствуя долгую беседу сильного и слабого пола, чувственно скрипнули.
— Подождите, что вы делаете? — политтехнолога удивила такая бесцеремонность.
— Ложитесь к нам посередине.
— Подождите, я к вам посередине не хочу. Я вообще не хочу…
— А мы хотим. Хотим вам пошептать, что–то очень важное.
— Ладно. — Политтехнолог упёрся коленками в край кровати и на четвереньках прополз между таинственными особами. — Шепчите и уходите.
У политтехнолога возник эротический рефлекс, потому что, оказавшись на спине, его сдавливали, словно металлическими тисками женские выпуклые тела.
Пружины предательски скрипели.
— Мы Васю–кузнеца убили, — признались девушки с веслом.
— Как убили, зачем убили?!
— Так и убили, веслом по голове.
— Так что ж вы сразу–то не сказали? А–а–а?
— Мы хотели по порядку.
— Вы мне порядком уже надоели. Пришли переспать, а сами шепчут такое, что волосы встают дыбом. Вот что, говорите по порядку или!..
— Он первый начал. Мы договорились, что за оказанную интимную услугу он нам заплатит. Мы отработали, как положено и как он хотел. Судя по эрекции, он выглядел удовлетворённым. Но затем, когда пришло время расплачиваться, пошёл на попятную. Сказал, гадина, что трахаться мы не умеем, что вообще мы полные дуры. Кто ж стерпит после таких слов. Потом мы ведь не полные, а в меру упитанные.
— Где он сейчас?
— Там же где и был на сеновале.
— Нужно идти туда.
— Лев Львович, мы хотели бы, чтобы вы оценили наши сексуальные возможности. Обидно ведь…
— Вы чего совсем стыд потеряли? Я, между прочим, ваш начальник. Ну–ка быстренько встали. Разлеглись здесь, кобылы…
— Ну-у, Лев Львович!
— Пошли, говорю!
В окно постучали. Кто–то за стеклом выжидал, потому что возникла пауза, и затем последовал более решительный стук усиленный голосом:
— Лаура, открой на минутку! Это я Василий. Кузнец!
Девушки с веслом от неожиданности ахнули, так, словно провалились, наступив на лёгкую поверхность под которой зияла пустота. Политтехнолог, застигнутый врасплох, дёрнулся и, удерживая равновесие, машинально махнул руками: то ли боялся провала, потому что находился в неловком положении, то ли желал скорее из этого положения ускользнуть.
