— Мы ничего не хотим. — Первый чиновник, с шарфом, подвинул свободное кресло к противоположной стене и уселся там, за что Кэт был ему благодарен: чем дальше от этих альтау, тем лучше. — Ваша жена — она ведь не только ваша, вы понимаете — через четыре дня должна прибыть на праздник Шести королей: такова воля ее господина, великого керта Контишера. Это не займет много времени, и дней через восемь — десять она вернется. Мы же возвращаем уплаченные вами двенадцать тысяч стелларов или, если хотите, сразу можем перевести их в счет оплаты следующих восьми месяцев. Как вам удобнее?
— Мне никак не удобно. Анжелика никуда не поедет.
— Ну, господин Морейра… Не стоит так категорично, — подал голос альтау с алым платком. — Мой коллега Черрал совершенно верно заметил, что вы не единственный владелец этой женщины и тем более не главный. — Он примолк и вопросительно взглянул на Кэта. Кэт молчал. — Здесь у вас обычно поправляют: не владелец, а муж. Так вот. Покидая Белый Альтау наша женщина продолжает подчиняться нашим законам, и вы, беря ее в жены, тоже тем самым берете на себя обязательство поступать соответственно. Вы согласны?
— Я согласен за нее платить, если иначе нельзя…
— Господин Морейра, — прервал его Черрал, — вы работаете в системе охраны правопорядка. Вы знаете, что такое закон…
— Разумеется. И еще вы не хуже меня знаете, что всякий закон можно обойти. Сколько?
Альтау посмотрели друг на друга, и Черрал потер переносицу, а с алым платочком пожал плечами.
— Вы все-таки не понимаете: здесь ничего не продается.
— Кроме женщин. Сколько? — повторил Кэт.
Черрал молча покачал головой.
— Тогда вы не получите ничего — ни Анжелики, ни денег.
— Послушайте, Кэттан. — Старший альтау наклонился вперед, поставил локти на стол и сцепил пальцы. — Послушайте меня. Вы такой же собственник, как все мы, и я вас прекрасно понимаю. Вы хотите, чтобы женщина была вашей и только вашей; но это, поймите, невозможно. У нас, на Альтау, другие обычаи, другие нравы, и с этим надо смириться. Вам придется любить свою жену по нашим стандартам.
Кэт был готов к чему-то такому, но все же купился на доверительный тон.
— Поймите и вы меня: ведь Анжелика любит меня по законам не вашим, Альтау, а нашим, здешним. Она не сможет уехать на праздник, а потом вернуться ко мне.
— Она-то сможет, — вставил Черрал. — Другое дело, если вы ее не примете.
Кэт подавил готовую сорваться резкость.
— Я не берусь вам это объяснять, господа… Наверное, обычаи Белого Альтау и впрямь слишком отличаются от наших. Но я повторюсь: вы не получите ни-че-го. — Он сделал движение подняться.
— Подождите, — поднял ладонь старший. — Есть еще возможности, которые мы можем обсудить. — Задумчиво разглядывая Кэта, он продолжил: — Во-первых, вы можете отправиться на праздник вместе с женой. Это, кстати, лучшее, что вы можете: поверьте на слово, вы не посчитаете время потраченным зря, и к тому же станете лучше понимать нас, альтау.
— А во-вторых?
— Можете просто все забыть. Она съездит, вернется, а вы, к примеру, приходите домой как бы с работы — и будто ничего и не было. Избирательная амнезия. Иногда мы оказываем такого рода услуги.
Кэт вдруг поймал взгляд Черрала, пристальный и напряженный.
— Благодарю, — он встал, — но это тоже не для меня.
— Сядьте, — распорядился Черрал. Он поднялся на ноги, машинально забросил концы своего бирюзового шарфа на плечо.
— Вы отдаете себе отчет, что готовы ступить на путь незаконных действий? Я вижу: отдаете. Вы также понимаете, очевидно, что мы, со своей стороны, будем вынуждены принять ответные меры. Ваша жена — подданная Белого Альтау, и ее виза, знаете ли, нуждается в продлении… Кроме того, есть и другие формальности… — Похоже, альтау думал совсем не о том, о чем говорил. — Вы любите Анжелику? — спросил он.
Кэт даже растерялся.
— Разве речь была не о том?
— Отнюдь. До сих пор мы обсуждали, кому она принадлежит. У нас на Альтау это практически одно и то же, но на Франческе, по-моему, существует некая разница. — Черрал улыбнулся неожиданной, озорной улыбкой, глаза его блеснули.
Кэт помолчал, переводя взгляд с алого платочка на бирюзовый шарф.
