— Если я правильно понял, для меня тут разыграли маленький спектакль?
— Не совсем, — возразил старший чиновник. — Мы предложили варианты, на которых обычно останавливаются счастливые обладатели наших женщин.
— У вас есть в запасе еще?
~ А как же! — развеселился Черрал. — И сколько угодно. К примеру… Ладно, давайте без пошлостей — ближе к делу. — Его былая напыщенная официальность исчезла без следа. — Садитесь. Садитесь же! Теперь займемся простейшей арифметикой.
Он сходил в дальний угол комнаты, взял из лежащей на столе тонкой стопки два бланка и положил перед Кэтом. Бланки были цветные, с бледными альтаускими пейзажами. Черрал придвинул свое кресло и тоже сел. Кэт невольно съежился. Будь они неладны, эти альтау, со всей их неуместной притягательностью; черт знает что.
— А вы отсядьте, — посоветовал второй чиновник, пряча понимающую усмешку.
— Стайх, не отвлекай человека… Так вот, Кэттан, послушайте. По существующему на сегодняшний день курсу, женщина-альтау стоит семьсот шестьдесят тысяч. Стелларов. Если вы не имеете возможности заплатить сразу, можете делать это в рассрочку, однако сумма автоматически увеличивается до восьмисот сорока тысяч. Максимальный срок выплаты, на который вы можете рассчитывать — десять лет. Взносы можете распределять как угодно, с одним условием: ежегодно должна быть покрыта стоимость пребывания женщины на Франческе плюс стоимость всех праздников. Это очень просто. — Альтау закончил.
Он сидел, глядя в свои наполовину заполненные бланки; Стайх задумчиво рассматривал потолок, а Кэт чувствовал, как ледяной холод помещений Представительства добирается до самого его сердца. Семьсот шестьдесят тысяч. Или миллион — все равно. У него онемели руки.
— Вы считаете, Анжелика этого не стоит? — заговорил Стайх.
— Анжелика стоит гораздо больше, — тихо, почти про себя промолвил Кэт. — Но у меня нет таких денег.
— Десять лет — большой срок, — ободрил Черрал, — многое может измениться. Подпишите контракт. Или ей все-таки придется ездить на Альтау, или вообще уехать навсегда. Сейчас требуется одно: заплатить двенадцать тысяч отступного — и Контишер оставит вас в покое. Можете, наконец, и ничего не подписывать, а просто заплатить. Но сегодняшние сложности будут возникать перед вами и впредь; выйдет даже хуже, потому что старый козел жаден до опупения.
— Чер! — Стайх сердито дернул концы своего алого платочка.
— Что есть, то есть, — хладнокровно отозвался Черрал. — Кэт, — голос его потеплел, и в нем прозвучала почти виноватая нотка, — билет для Анжелики уже заказан. Думайте.
Кэт медленно, с трудом сжал и разжал онемевшие пальцы.
— Черрал… а у вас есть жена?
— А как же! — Неотразимый Черрал так и загорелся. — Рыжая, как не знаю кто! И глаза зеленые-презеленые. И загар — такой, что с ума можно сойти.'- Он рассмеялся. — До настоящей альтау, конечно, ей далеко, но какой окра-ас!
— Вы бы отдали за нее миллион?
— Ну, нет. Во-первых, у меня таких денег век не водилось, а во-вторых, миллион за нее жалко.
— Ладно; а я подпишу. Как скоро надо заплатить?
— В течение четырех дней.
— Четыре дня — большой срок… — с горечью выговорил Кэт. — Хорошо.
Он вернулся в свое Управление.
— Так как насчет глупостей? — первым делом осведомился Джон Дэнвер, когда Кэт поднялся в его кабинет.
— Да вроде еще не наделал.
— А что же смурной такой? Тебе кофейку или чего покрепче?
— Мне денег надо. — Кэт упал в кресло.
— Деньга — они всем нужны, — заявил Джон мудро и глубокомысленно. — На скольких тысячах сговорились?
— На миллионе.
— Что?! Тьфу, чтоб тебе… Дошутишься, кузен. Кофе будешь?
— Ничего я не буду, Джонни, — печально вздохнул Кет. — Мне деньги нужны.
Джон Дэнвер прошелся по кабинету — обширному, отделанному натуральным деревом, застланному дорогим ковром, — посмотрел в окно, затем уселся на угол стола и закинул ногу на ногу.
— Вот что я тебе, братишка, совершенно откровенно могу сказать. Руки у наших друзей-альтау загребущие, и честным путем тебе в жизни на них не заработать.
Кэт молча кивнул.
— Однако же и нечестным много ты не заработаешь, потому что сам знаешь, каких парней мы тут в Управлении держим. Поймают — не отбрешешься.
