— Как заставить людей смеяться? — Джереми скрестил руки на груди.
Робби нахмурился. Он любил Джереми, но давно овдовел, а молоденькая девушка подворачивалась не каждый день.
— В чем секрет? — клянчил Джереми.
Робби Якс наклонился к внуку.
— Расслабься, малыш, — прошептал он.
— В чем же секрет? — не унимался тот.
Робби подмигнул.
— Я же сказал. Расслабься. — Робби выпрямился и протянул руки к женщине. — А теперь, Джереми, позволь представить тебе самое чудесное создание, которое Бог когда-либо посылал на землю. Ее зовут Брюнетка.
Молодая женщина захихикала.
— Тише, Робби.
«Расслабься, — думал Джереми, — расслабься, расслабься».
Эта мысль не покидала его и в старших классах. Он думал об этом, когда работал в актерской труппе «Улыбнись и нахмурься», театральном клубе, организованном в его школе. Джереми сам устраивал себе прослушивание, но его голос срывался, как только он начинал нервничать. Джереми рассчитывал, что к восемнадцати годам его голос окрепнет. К тому же он окончит школу и уедет из Манхэттена. Он сможет расслабиться и станет великим комиком.
Шанс представился в октябре на первом курсе колледжа Хобарт. Вокруг студенческого городка были развешаны объявления о ежегодном конкурсе талантов «Безрассудство». Джереми решился прийти на прослушивание. Среди претендентов были певцы, музыканты, актеры, но большинство составляли конферансье. Именно в этой категории Джереми и предстоял дебют.
Прослушивание проходило в «Ховеле», студенческом баре, в четверг вечером. В помещении было темно и тесно. Обычно там сидели студенты, заказывали выпивку и смеялись. Сейчас же это была зачарованная, волшебная пещера, полная талантливых людей.
— Не облажайся, — подбодрил его Патрик Ригг. Он был соседом Джереми по комнате, единственным, кто мог его поддержать.
— Постараюсь, — пообещал Джереми.
Патрик и Джереми сидели в углу. На Джереми был темный костюм, оттенявший цвет его волос. Джереми полагал, что в этом костюме взгляд его зеленых глаз становится веселым и грозным одновременно. Будто он общительный, но опасный парень, как Ленни Брюс. В этом было что-то зловещее и недоброжелательное, и Джереми решил сделать это своей визитной карточкой. В память о дедушке, представителе старого времени, Джереми заказал скотч в баре.
— Скотча нет, — отозвался бармен.
— Может, «Краун Ройал»? — спросил Джереми.
Бармен фыркнул.
— Может, пиво? — предложил он. — Или «Ягермайстер»?
Джереми заказал «Ягермайстер», который подали в пластиковом стаканчике, и вернулся на свое место наблюдать за соревнованием.
На сцене выступал жонглер. Танцоры выделывали элегантные па. Три парня из «Маркс бразерс» мололи чепуху и вызвали аплодисменты. Ужасная певица Фрида забыла слова песни и, расплакавшись, убежала.
— Джереми Якс, — вызвали его в жюри, — в номинации «Конферансье».
Джереми вышел на сцену. Он сел на стул посреди сцены, освещенной огнями рампы. Он слегка улыбнулся публике, как это делал его дедушка. Он потягивал свой «Ягермайстер». Прямо перед ним находился столик жюри.
— Скажи что-нибудь, — предложили в жюри.
Джереми кивнул. Он понял, что от него требуется. Конкретного плана у него не было. Он ожидал, что на ум придет удивительный, искрометный анекдот, но ничего не происходило. Прошла минута. Джереми отхлебнул «Ягермайстер».
«Расслабься», — приказал он себе.
Судьи что-то записали.
— Хм, — произнес Джереми.
Его сердце готово было выскочить из груди. Он видел, как Патрик нахмурился. Люди вертелись на своих местах, переговариваясь. Джереми уставился на стаканчик в руке.
— Что такого в солодовом ликере? — заикаясь, вымолвил он.
Одна из судей улыбнулась.
— Мы не знаем, — ответила она. — Что такого в солодовом ликере?
Джереми не отвечал. Он неподвижно сидел на стуле. В его желудке начался мятеж, а в голове происходила революция. Он пытался придумать историю. Хоть какую-нибудь историю.
— «Ягермайстер», — начал он, — это по-немецки — охотник.
Кто-то в зале вздохнул. Наступило молчание.
— Женщины — сельдерей, — выпалил Джереми.
«Ховел» погрузился в молчание. Патрик Ригг вышел. Люди смотрели в пол.
— Спасибо, — сказали судьи.
