— Я искренне надеюсь на это, — серьезно произнес он.
Охваченная внезапной паникой, Ивлин попыталась высвободить свою руку. Ей не следовало ехать с ним, она, наверное, сошла с ума. Музыка и Макс — это слишком опасное сочетание. Но он прижал ее руку к себе и быстро повел девушку к выходу. Как будто почувствовав ее сомнения, он твердо заявил:
— Теперь уже поздно отступать.
Ивлин послушно позволила ему проводить себя к машине. На самом деле она вовсе не хотела возвращаться.
Дорога на север до границы проходила через Шарниц и Порта-Клаудиа, откуда виднелись вершины Веттерштайн с одной стороны и Карвендель — с другой. В Шарнице они с Максом увидели на домах прекрасные образцы настенной росписи. Ивлин высказала предположение, что многие английские дома от украшения такой росписью выиграли бы, и стала придумывать подходящие сюжеты для известных ей зданий. Например, скромный дом викария в родной деревне Эми очень оживился бы, если бы на его стенах были изображены святые, каких она видела в церквах Австрии. Макс помогал Ивлин фантазировать, и им было очень весело.
Макс выбрал дорогу через Гармиш-Партенкирхен. Отсюда хорошо была видна гора Цугшпитце, самая высокая в Германии. Постепенно горы остались позади; теперь их путь лежал по равнинной, поросшей лесом местности, которая после Альп казалась менее интересной.
По мере приближения к Мюнхену Ивлин все чаще замолкала; в ней вновь проснулось опасение, что она подвергает себя слишком большому испытанию. Ей случалось бывать на концертах, в которых она сама не принимала участия, чаще всего с кем-нибудь из своих педагогов. Гарри никогда не ходил с ней, считая «музыку для высоколобых» непонятной и скучной. Поэтому вся гамма мыслей и чувств, которую вызывала в Ивлин музыка, никак не была связана с Гарри, так что ее не должны были тревожить воспоминания о нем, но сама музыка всегда глубоко ее волновала. Ей было бы ужасно стыдно, если бы она вдруг потеряла над собой контроль. Макс уже видел, как она плачет и падает в обморок, но неизвестно, как он отнесется к внезапной перемене ее настроения, возникшей без всякой причины.
Макс тоже был занят своими мыслями и не нарушал ее молчания. Ивлин не имела понятия, осознает ли ее спутник, через какое испытание ей предстоит пройти, и не догадывалась, имелись ли у него причины подвергать ее этому испытанию.
Их путь уже лежал через городские окраины. Они ничем не отличались от окраин любого другого крупного европейского города. Нарушив молчание, Макс сказал:
— Как в большинстве городов, самое интересное в Мюнхене — это его старая часть, но она постепенно сокращается. Как я ненавижу эти однообразные многоэтажные дома!
— И в Вене дело обстоит так же?
— К сожалению, да.
— У тебя квартира в таком же доме?
— Нет. Мне повезло. Мы с моей матерью живем в старом доме, оставшемся после смерти отца. Его довольно трудно содержать, но это настоящий дом; я его очень люблю. Если я женюсь, мама, я думаю, предпочтет перебраться в современную квартиру. Пожилым людям важнее удобство и комфорт, чем даже самая живописная обстановка.
Значит, когда он женится на Софи, то поселится с ней в родительском доме, а если зрение вернется к ней, то она сможет по достоинству оценить этот дом. У Ивлин стало портиться настроение, но она решительно взяла себя в руки. Макс просил ее составить ему компанию, чтобы ему не пришлось скучать в долгом пути, а она не выполнила свою задачу. Она не должна позволить мыслям о Софи испортить этот вечер. Он принадлежит ей, и Софи не может злиться на нее за то, что она проведет его с Максом.
Когда Макс привел ее в небольшой изысканный ресторан, Ивлин начала весело болтать о том о сем, и скоро ее дурное настроение исчезло. Макс был очень интересным собеседником; он легко мог заставить ее смеяться. Мюнхен, сказал он, больше знаменит своим пивом, чем музыкой, и ей непременно нужно попробовать этот напиток.
Ивлин наотрез отказалась; она не любила пива.
— И я больше не хочу твоего особого коктейля, — усмехнувшись, сказала она. — Я хочу, чтобы сегодня моя голова оставалась ясной.
Упоминанием о том вечере, когда они ходили на танцы, Ивлин надеялась смутить Макса, но он только рассмеялся и предложил ей бокал хереса. Она сделала вывод, что он тоже хочет избежать эмоциональных ловушек.
