Мне 70 лет. Дети мои в Аргентине. Живу исключительно помощью, посланными деньгами… Уже прошло четыре месяца, как мне дети прислали 35 долларов… из них после приезда в Киев насилу получил продуктов на 40 рублей, а остальные до сего времени не могу получить. Дети мои каждый раз запрашивают, получил ли я? Не знаю, что ответить. Ответить, что 4,5 месяца не получал – не хочется, чтобы враги наши знали. Писать, что «да» – так не могу, ибо обречен на голод…
Срок действия торгсиновских денег истекал, и если в магазине не было необходимого, приходилось брать то, что дают. «Круп мне не дали, сахару – тоже, – писал разочарованный покупатель. – Зато пришлось взять материи на рубаху, но шить ее нечем, так как ниток в продаже нет. Хорошо, что хоть муки дали пять кило». Некто А. И. Мамон из Самарканда жаловался в правление Торгсина, что директор местного торгсина предлагал ему в счет перевода из‐за границы вместо муки, сахара и масла купить мед, шоколад и мармелад. События происходили зимой 1933 года – пик голода. Мука и крупа в самаркандском Торгсине отсутствовали, и, когда они поступят, директор не знал.
Порой, чтобы получить дефицит, покупатель брал «в нарузку» залежалый товар. Комбинации получались самые неожиданные. К чаю, например, прилагались синька, вазелин, гребенки, мыльный порошок. Залежавшийся на полках одних торгсинов товар в других местах мог быть в дефиците.
Получатели торгсиновских переводов и посылок, зная, что их задерживают и теряют, ехали за ними сами. Истории походили на анекдоты: одного клиента, которому были переведены деньги через Торгсин, вызвали из Новороссийска в Ростов-на-Дону для получения посылки. Гражданин сильно потратился на дорогу, а когда приехал, вместо посылки получил советские рубли, которые не покрыли проездных расходов. Или другой пример: получатель перевода через два месяца со дня перевода умер, не дождавшись получения денег, которые были предназначены «для поддержки его здоровья». Из Госбанка СССР, через который на Торгсин шли переводы из‐за границы, гневно писали: «Торгсин, не разыскав адресата по переводам, не только не возвращает денег обратно, но даже не сообщает Госбанку о том, что адресат не разыскан. Количество рекламаций растет». В Госбанке завели специального сотрудника для приема жалоб на Торгсин.
Во время массового голода мало кто волновался о культуре торговли: голодный все стерпит за мешок муки. Но голод отступил, а вскоре и карточки отменили44. «Жить стало лучше, жить стало веселее», – сказал вождь. «Жить стало легче», – поправил народ. Вместо закрытых пайковых распределителей открывались магазины, доступные для всех: образцовые универмаги, фирменные магазины тканей, одежды, обуви, посуды, электротоваров; специализированные продовольственные магазины «Бакалея», «Молоко», «Гастроном». Вернулось разнообразие ассортимента: вместо неподдающегося определению «мяса» прейскуранты перечисляли говядину, баранину, свинину «жирную или средней упитанности», венские сосиски, сардельки, колбасу краковскую, полтавскую, московскую, вместо обезличенного пайкового «кондитерские изделия» – «конфекты» «Фуши-Сан», «Директорские», «Весна», «Дерби», ирис «Кошечка»; не просто обувь – а «туфли светлых тонов»; «галстухи летних расцветок»; вместо огульного «мануфактура» – подзабытые за годы бестоварья лионез, зефир, драп, бостон, крепдешин, крепжоржет. Ажиотажный спрос на шелковый подкладочный материал свидетельствовал о возвращении к шитью нарядной одежды на заказ. Ассортимент открытой торговли теперь не уступал торгсиновскому, а цены были не в золотых, а в простых рублях.
ПРЕДАННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
К середине 1930‐х годов многое указывало на изменение курса страны. То, что пропаганда ранее объявляла буржуазной роскошью, становилось желательным и даже обязательным: украшения, косметика, перманентная завивка, маникюр, лакированные туфли. Всего несколько лет назад комсомолка с накрашенными губами вызвала бы гнев и ужас и была бы исключена из комсомола за моральное разложение, но времена изменились. Сталин и партия провозгласили: время радоваться жизни. Облик процветающего гражданина становился символом процветающей страны. Реклама прививала вкус к хорошим вещам и веселому досугу. Мосторг продавал вечерние платья и смокинги. Можно было вызвать такси по телефону, а не ловить извозчика. Появилось больше личных автомашин. Вырос спрос на услуги косметологов. В городах открывались парфюмерные и цветочные магазины. Букеты порой стоили двухнедельной зарплаты рабочего, но цветы раскупали. Танцы стали обязательными для всех, от школьников до командиров Красной армии. Люди отдыхали в кафе и клубах, танцевали фокстрот и томное танго, которые ранее считались признаками загнивания и развращенности капиталистического общества.