Социальный состав торгсиновских кадров свидетельствует о том, что их основной контингент составляла крестьянская молодежь, которая, спасаясь от коллективизации, переехала в город. Например, почти 60% общего кадрового состава Ленинградской конторы составляли бывшие крестьяне. Те из них, кто в городе смог получить среднее специальное образование, воспользовавшись льготным доступом к обучению, работали кассирами, продавцами, но значительное число бывших крестьян было занято на неквалифицированной работе обслуживающего персонала. Около четверти всего кадрового состава ленинградского Торгсина были выходцами из мещан со средним и высшим образованием. На первый взгляд поражает, что почти половина их работала в обслуге. Видимо, это были лишенцы, которые не могли получить иной работы по причине своего социального происхождения. Выходцы из рабочих составляли в Ленинградской конторе около пятой части кадрового состава. Они были продавцами или подсобными рабочими. Из бывших дворян в Ленинградской конторе работали три человека.
ЛЕГЕНДА О МЕШКЕ С ХЛЕБОМ
С отмены карточек и начала «великого отступления» не прошло и пары лет, а в стране опять начался голод. Неурожай и государственные заготовки зерна привели к тому, что колхозы остались без хлеба. Из-за отсутствия кормов начался падеж скота. С ноября-декабря 1936 года в Москву из местных управлений НКВД потоком пошли спецсообщения. География хлебного кризиса была обширна – Воронежская, Горьковская, Кировская, Курская, Куйбышевская, Оренбургская, Саратовская, Сталинградская, Челябинская, Ярославская области, Ставрополье, Мордовия, Чувашия, Республика немцев Поволжья, Башкирия.
Наиболее тяжелое положение сложилось на Волге. К началу весны 1937 года 60 из 87 районов Куйбышевской области были «охвачены продзатруднениями». В 36 районах секретные сводки НКВД отмечали случаи употребления в пищу суррогатов, в 25 – опухания от голода, в 7 – зарегистрировано 40 случаев смерти от голода. В феврале 1937 года в Саратовской области голодали 47 семей (7 районов, 201 человек), в начале марта – 111 семей (21 район, 486 человек). В Республике немцев Поволжья в январе 1937 года голодали 7 семей (3 кантона, 26 человек), в феврале – 40 семей (8 кантонов, 177 человек), к началу марта – 106 семей (409 человек), в марте – 111 семей (447 человек).
За бесстрастной статистикой – трагедия тысяч людей. Сводки рассказывают: Саратовская область, Макаровский район. В колхозе «12 лет РККА» колхозники вырывали из земли на скотомогильниках трупы павших животных и употребляли их в пищу. В колхозе «Ленинский путь» колхозница Морозова ходила по селу и собирала падаль. Ее дети от недоедания опухли. Полученные ею 99 кг хлеба на 99 трудодней были израсходованы раньше. Колхозница Жижина беременная, больная, двое ее детей находились в опухшем состоянии. Старшая дочь ходила по селу, собирала падаль. Завхоз колхоза Юдин «отпустил для питания» Морозовой и Жижиной голову павшей лошади. В колхозе им. Пугачева завхоз Уваров выдал конюху Зайцеву мясо павшей лошади на общественное питание. Извлечен из петли колхозник Елисеев В. П., 25 лет, попытка самоубийства связана с отсутствием продовольствия…
Голодные крестьяне и те, кто хотел запастись хлебом на случай голода, хлынули в города. География хлебных затруднений расширилась, охватив промышленные центры Ивановской, Калининской, Ленинградской, Свердловской и других областей. Огромные злые очереди выстроились по всей стране.
К счастью, урожай 1937 года был рекордным, и голод отступил. Но люди не верили в будущее благополучие. Во время уборочной страды на Волге, в Саратовской области, появилась легенда. Она быстро разошлась среди волжских крестьян и перекинулась в соседние области. В материалах НКВД рассказы крестьян получили зловещее название – «Легенда о мешке с хлебом, луже крови и таинственном старике». Вот один из вариантов легенды. В колхозе «Верный путь» (Казачкинский район, Саратовская обл.) колхозница Байбара рассказывала: «Из села Казачка шел муж с женой по направлению в село Успенку, и на дороге среди хлебов ржи нашли мешок с хлебом. Стали они поднимать его и никак не поднимут. Тогда они вернулись домой, запрягли лошадь и поехали за найденным мешком с хлебом. Но на том месте, где раньше был мешок, сидела женщина во всем белом, и вокруг нее была лужа крови. Когда эту женщину спросили, где мешок, она ответила, что мешка нет и вы его не возьмете. Этот мешок предсказывает то, что в этом году будет сильный урожай, но убирать его будет некому, потому что будет сильная война…»
