– Спасибо за предупреждение, моя дорогая. Этому хитрому лису меня не провести. Думаете, я не знаю, что он за моей спиной ведет тайные переговоры с англичанами и французами относительно Польши. Бедняги! Они даже собираются в крайнем случае воевать с Россией. Как это скучно, княгиня.
– Но почему, Ваше Величество? За вашей спиной враги замышляют заговор, а вы скучаете? Надо же действовать!
Александр вяло потянулся, как ленивый кот, пригревшийся на солнышке, и ответил:
– Это разве враги, очаровательная Леопольдина? Да все их козни написаны у них на лицах. Вот Наполеон – это был враг! Умный, хитрый, коварный, но в то же время благородный и великодушный. Как же мне его теперь не хватает! Скучно!
Верно говорят в народе: только черта помянешь, а он тут как тут.
Вечером того же дня Меттерних давал бал в своем большом доме в центре Вены. И вдруг сногсшибательная новость в мгновение ока облетела гостей, заставив их забыть и о представлении, и об ужине, и даже о блистательных дамах.
– Наполеон сбежал с Эльбы! Наполеон во Франции! – испуганно запричитали сиятельные гости.
И только лицо русского царя озарилось счастливой улыбкой. Он подошел торжествующей походкой к потерявшему дар речи Талейрану и сказал:
– Я же говорил вам, что это долго не продлится.
Теперь его жизнь снова обрела смысл. Какое это все-таки наслаждение – иметь достойного противника!
Царь тут же отослал приказ в армию: немедленно выдвинуться в поход на Францию. И все же судьба на сей раз благоволила другим. Русские войска не успели к победному триумфу при Ватерлоо. Слава окончательного разгрома Наполеона осталась за англичанином Веллингтоном и пруссаком Блюхером. Теперь уже британцы решали судьбу несносного корсиканца. В отличие от русского царя они не были столь снисходительны к поверженному императору и сослали его на Богом забытый остров Святой Елены в южной части Атлантического океана.
Но Наполеон все-таки умудрился за сто дней своего пребывания у власти, не подозревая того, помочь своему другу Александру заполучить, наконец, столь вожделенную Польшу. Прибыв в Париж, опальный император обнаружил на своем рабочем столе в Тюильри любопытный документ. Это был секретный договор, подписанный Меттернихом, Талейраном и английским лордом Каслри относительно Польши. Бывшие союзники были готовы повернуть оружие против россиян, если те не откажутся от территориальных притязаний на польские земли. Талейран отослал свой экземпляр королю Людовику, а тот испугался узурпатора и снова сбежал из Парижа. Наполеон же с легкостью отправил сей документ в Вену Александру I в надежде посеять раскол в рядах противостоящей ему коалиции.
Царь пригласил представителей союзников в свою резиденцию и продемонстрировал им документальное свидетельство предательства.
– Я еще раз повторяю вам, господа, что герцогство Варшавское есть мое завоевание у империи Наполеона. Справедливость требует, чтобы мои подданные были вознаграждены за многие страдания и чтобы граница навсегда защитила их от бедствий нового нашествия. Польша принадлежит нам! Я от нее никогда не откажусь. Я займу ее. И пусть меня попробуют оттуда выгнать!
В самый разгар июльской жары находящийся в Париже австрийский министр иностранных дел Меттерних (ведь вновь делили наследство Наполеона) получил от русского царя довольно-таки странное приглашение на обед. Хотя главы делегаций часто приглашали друг друга в гости, чтобы в дружеской, неформальной обстановке за совместной трапезой обсудить животрепещущие проблемы послевоенного устройства Европы. После решения польского вопроса козлом отпущения вновь стала бедная Франция. Поняв, что с России теперь трудно урвать что-нибудь существенное, победители без всякого стеснения хотели поживиться за счет поверженного противника. Аппетит, как говорится, приходит во время еды, вот и теперь англичане, австрийцы и пруссаки не довольствовались баснословной контрибуцией, а уже предъявляли территориальные претензии на исконно французские земли. Александру вновь пришлось выступить в роли друга и заступника Франции.
В приглашении Меттерниха удивил лишь адрес. Вместо Елисейского дворца, где по старой привычке поселился российский император, было указано ничего не говорящее канцлеру предместье Сент-Оноре, 36. Но придворный вельможа привык уже к чудачествам монархов, поэтому прибыл точно по назначению и в указанный срок.
