ДМИТРИЙ
ГЛУХОВСКИЙ
БУДУЩЕЕ
www.futu.re
www.vk.com/futurebook
Глава
II.
«Водоворот»
Мне
нельзя
здесь
находиться.
Но
я
слишком
взбудоражен,
чтобы
идти
домой,
а
больше
идти
мне
некуда,
поэтому
я
тут.
В
купальнях
«Источник».
Отсюда,
из
моей
чаши,
кажется,
что
купальни
занимают
всю
вселенную.
Сотни
больших
и
малых
бассейнов
«Источника»
веерными
каскадами
поднимаются
к
теплому
вечернему
небу.
Чаши
бассейнов
сообщаются
прозрачными
трубами.
Из
помещений
для
переодевания
подъемником
взбираешься
по
стометровому
стеклянному
стволу,
на
котором
и
зиждется
вся
фантасмагорическая
конструкция,
на
самую
вершину
–
и
попадаешь
в
обширный
бассейн.
А
из
него
уже
можно
с
пенистыми
ручьями
сплавляться
по
расходящимся
в
разные
стороны
трубам
вниз,
от
одной
чаши
–
к
другой,
пока
не
найдешь
такую,
где
захочется
остаться.
Каждая
чаша,
заполненная
морской
водой,
пульсирует
своим
цветом
и
в
такт
той
мелодии,
которая
играет
внутри
нее
–
но
какофонии
не
возникает:
управляемое
одним
дирижером,
пение
тысячи
чаш
сливается
в
единый
грандиозный
оркестр,
выплавляющий
из
разноголосицы
великую,
неземную
симфонию.
Чаши,
как
и
трубы
–
прозрачны;
если
смотреть
на
них
сверху,
они
кажутся
соцветиями
на
ветвях
древа
мироздания,
если
глядеть
снизу
–
сонмами
радужных
мыльных
пузырей,
которые
ветер
уносит
в
преднощную
синь.
И
многоцветное
свечение
этих
пузырей
тоже
согласовано,
синхронизировано:
гроздья
висящих
в
пустоте
бассейнов,
перевернутых
стеклянных
куполов
то
принимают
общий
оттенок,
то
начинают
передавать
друг
другу
по
трубам
сначала
один
цвет,
а
потом
другой
–
и
словно
огонь
взбегает
вверх
по
этому
удивительному
хрустальному
баобабу,
соединяющему
небеса
и
земную
твердь.
Стоит
он
посреди
зеленого
горного
плато,
окруженного
заснеженными
отрогами;
солнце
якобы
только
что
скрылось
за
самым
дальним
из
них.
Конечно,
и
седые
пики,
и
оцепленная
ими
равнина
под
мшистым
ковром,
и
гаснущее
небо
–
просто
проекции.
Ничего
этого
нет,
а
есть
только
громадный
кубический
бокс,
в
центре
которого
установлено
невероятное
сооружение
из
псевдо-‐стекла,
прозрачного
композита.
Но
подделку
замечаю
только
я,
потому
что
сегодня
я
видел
настоящее
небо
и
настоящий
горизонт.
Остальных,
конечно,
ничто
не
смущает.
Разрешение
и
объемность
у
проекций
таковы,
что
человеческий
глаз
неспособен
различить
подделку
уже
с
пары
десятков
метров.
Ничего;
люди
привыкли
не
заходить
за
ажурные
ограждения,
которыми
обозначаются
пределы
комфортного
самообмана.
Я
и
сам
хочу
поверить
в
эти
горы
и
в
это
небо;
я
пью
еще,
и
граница
между
проекцией
и
реальностью
плавится
и
тает.
Словно
сонные
тропические
рыбки
в
аквариумах,
нежатся
в
чашах
бассейнов
купальщики
в
ярких
тряпках.
«Источник»
–
пиршество
для
глаз,
сады
свежести,
красоты
и
желания,
храм
вечной
юности.
Тут
нет
ни
единого
старика
и
ни
одного
ребенка:
хозяева
«Источника»
не
хотят
доставлять
своим
посетителям
ни
малейшего
морального
и
эстетического
дискомфорта.
Пусть
те
обитают
в
своих
резервациях,
где
никого
не
смущают
их
отклонения,
а
стеклянные
сады
открыты
только
для
