Четыре пропущенных звонка, и все от Сета.
Часы показывали полдень, а Джорджи лишь собиралась ехать на работу. Ее мобильник зазвонил сразу же, как только она подключила его к гнезду прикуривателя.
– Прошу меня извинить, – сказала она Сету. – Проспала.
– Джорджи, ну ты даешь! Я уже собирался вызывать полицию.
– Не ври. Не собирался.
– Во всяком случае, думал об этом. Но я точно собирался ехать в Калабасас и искать тебя. Что на сей раз?
– Я опять заночевала у мамы. Забыла поставить будильник.
Она представила Сету сильно упрощенную версию своего пробуждения. Проснулась Джорджи полчаса назад. Рядом с ней сидел мопс и старательно облизывал ей лицо. И как вообще эта тварь пролезла в комнату? После собачьих нежностей Джорджи минут двадцать провела в общении с унитазом, куда вывернула весь вчерашний обед. Еще десять минут ушло на рытье в гардеробе Хизер и поисках чего-нибудь подходящего. Увы, так ничего и не нашлось. Тогда она заглянула в вещи матери и остановилась на велюровых штанах и кофточке с низким вырезом, украшенной искусственными бриллиантами. Джорджи даже не почистила зубы. Зачем, когда она и так вся благоухала мятой?
– Я выезжаю. Привезу чего-нибудь на ланч.
– Мы уже перекусили. И успели сделать половину эпизода. Поторапливайся.
– Еду.
Она включила двигатель и выехала на шоссе 101.
Четыре пропущенных звонка, и все от Сета. От Нила – ничего.
Джорджи водила большим пальцем по сенсорному экрану мобильника. О вчерашнем вечере она старалась не думать. О вчерашнем вечере она подумает позже.
А сегодня новый день. Сейчас она позвонит Нилу и все начнет заново. Джорджи взяла мобильник в левую руку, перелистала список недавних звонков и нажала на полоску с надписью «Срочный Вызов».
Послышался длинный гудок. Второй.
– Здравствуй, Элис. Это мама.
– Я так и поняла. Это же твоя песенка. И еще на экране появился твой снимок. Мы тогда на Хеллоуин снимались. Ты нарядилась Железным Дровосеком.
Нил был Трусливым Львом, Элис – девочкой Дороти, а Нуми, естественно, кошкой Тото.
– Мне нужно поговорить с папой. Пожалуйста, позови его.
– А ты сейчас в машине?
– Да. Еду на работу.
– Ты же обещала не говорить по телефону за рулем. Я папе скажу.
– Сейчас я еду там, где могу говорить. Где папа?
– Не знаю.
– Его что, нет дома?
– Наверное.
– А где бабушка?
– Не знаю.
– Элис!
– Чего?
– Пожалуйста, позови бабушку.
– Но мы смотрим «Спасателей».
– Поставь на паузу.
– У бабушки нет паузы.
– Элис, ты пропустишь всего несколько минут. Я тебе расскажу, что там будет.
– Нет, мама. Так неинтересно. Я сама хочу смотреть.
– Элис, ты прекрасно знаешь, когда я шучу, а когда нет. Так вот, сейчас мне не до шуток. Слышишь?
– Слышу… – обиженно засопела Элис. – Ты сейчас говоришь сердитым голосом.
– Иди и позови бабушку.
Телефон куда-то бросили. Кажется, на диван. Через несколько секунд его снова взяли в руку.
– Мама, не говори с нами сердитым голосом.
Это была Нуми. Кто не знал ее фокусов, подумал бы, что ребенок плачет. Нуми мастерски умела имитировать плач. По-настоящему она плакала очень редко. А имитации научилась едва ли не в первые месяцы жизни.
– Я не говорю с вами сердитым голосом. Но могу рассердиться, когда вы не хотите сделать то, о чем я прошу. Как ты, котенок?
– Мне очень грустно.
– По-моему, у тебя нет причин грустить.
– Да? Ты говоришь сердитым голосом, а мне он не нравится.
– Нуми! – Наверное, теперь голос Джорджи и впрямь звучал сердито. – Я ведь даже не с тобой говорила, а с Элис. И всего лишь попросила ее позвать бабушку.
