— Маршрут закончен, мадам. — Голос Слейда, в котором звучало удовлетворение, вернул ее на землю.
— Но почему вы не повесили большой государственный флаг США над консульством, Гордон? — спросила Кей, в то время как индеец в белом костюме распахнул перед ними ворота.
— Этот флаг вывешивается только в особых случаях. Я не знаю, почему они не вывесили его сегодня. Ваш приезд я считаю тем самым особым случаем. Идемте.
Когда Кей и Слейд вошли в кабинет Хью, тот, стоя у окна, просматривал газету.
— Мы осматривали город, — весело начала Кей, но, увидев мрачное лицо брата, замолчала. Что могло случиться? Какое-нибудь известие о Бланш? Может быть, Дрекс Гамильтон рассказал ему о брачной церемонии в Каса-Фреско? Не может быть! Он же велел ей молчать.
Голос брата прервал мысли Кей.
— Кей, ты слышишь меня? Я пытаюсь представить тебе нашего младшего секретаря Джонни Шоу. — Кей протянула руку. — Извините меня, Джонни, я задумалась.
— Рад познакомиться с вами, мэм.
Светловолосый молодой человек расплылся в белозубой улыбке. Кей улыбнулась в ответ и поинтересовалась:
— Вы из штата Техас?
— Правильно, мэм, и очень горжусь этим.
— Да, кстати, о Техасе, — начал Хью и, обращаясь к Слейду, добавил: — Для вас есть работа, Слейд. Один техасский бандит сбежал по дороге в тюрьму. Есть подозрения, что он пересек реку выше Ларедо и проник в Мексику. Иммиграционная служба разыскивает его.
— Что я должен делать, шеф?
— Что делать? Помочь поймать его.
— Но у меня сейчас столько ваших поручений, что я не знаю, с чего начать.
Хью Чесни задумчиво посмотрел на старшего секретаря.
— В этом вы весь, Слейд. Джонни, в таком случае вам придется заняться этим бандитом.
— Слушаюсь, шеф. Я найду его. Как его имя?
— Джо, просто Джо. Но он назвался мировым судьей.
— Кей, ты что-то сказала? Идем ко мне в комнату, — произнес Хью, открывая дверь.
Кей молчала. При имени Джо у нее комок подступил к горлу, и она с трудом могла дышать. Возможно, Хью уже знает об этой страшной брачной церемонии. Если да, то он должен первым заговорить об этом. Ведь она обещала Гамильтону ничего не рассказывать брату.
— Я не издала ни звука, Хью. Возможно, у меня вырвался стон. Я проехала такое расстояние, что звук мотора до сих пор звучит у меня в ушах. Я только прихожу в себя.
Хью промолчал, и Кей продолжила:
— Ты просил меня приехать, чтобы помочь воспитывать Джилл. Вчера вечером по дороге к тебе я спросила, что я должна для нее сделать, и ты ответил: «Подожди, пока ты сама не увидишь Джилл». Сейчас я познакомилась с ней и готова сделать все возможное, чтобы помочь тебе и ей.
— Спасибо, Кей, ты всегда была доброй девочкой, — сказал он как можно более спокойным голосом. — Сядь в кресло и расслабься. С того самого момента, как я встретил тебя на мексиканской земле, я почувствовал, что что-то не дает тебе покоя. Я надеюсь, что не сломал твою жизнь, пригласив приехать ко мне?
«Что ответить? — подумала Кей. — Только сама жизнь даст ответ на этот вопрос. Но, возможно, Хью дает мне еще одну возможность открыться ему? Нет, не сейчас».
— Наша жизнь такова, что мы все находимся в напряжении, Хью. Сотни американцев страдают истерией.
Кей вытянула руки.
— Видишь? Они не дрожат. Я не на грани нервного срыва. Я просто устала от дороги. Давай лучше поговорим о Джилл.
— Хорошо, — ответил Хью. — Как ты знаешь, мать Джилл ушла от меня полгода назад и, как она сказала, навсегда. Ее адвокат немедленно приступил к бракоразводному процессу. Я думал, что она возьмет Джилл к себе, но она не захотела. Это было трагедией для Джилл. Со дня нашего развода я старался делать все возможное, чтобы Джилл не чувствовала отсутствие матери, но спустя некоторое время понял, что девочке ее возраста необходима женская рука. Моя родная сестра Салли хочет покинуть Балканы. Как только Салли приедет в Вашингтон, она возьмет девочку к себе. У Салли прекрасный дом, и она окружит девочку вниманием и любовью. Но пока Джилл несчастна. Вербена предана ей, но этого недостаточно. Ты понимаешь меня, Кей?
— Да, Хью. Продолжай.
— Ребенок чувствует себя несчастным и из-за своей наружности. Это превратилось у нее в комплекс. Иметь такую красивую мать и быть гадким утенком! Кроме того, Бланш постоянно напоминала ей об этом.
