Звездопад - страница 23

«Благодарю вас за поддержку в трудный для меня час… надеюсь, что и в дальнейшем… вы, самые близкие мне люди… следующая наша встреча будет связана…» – Про себя Алекс с удовольствием подумал: «Можем ведь, когда захотим! Таким канцеляритом иногда выражаюсь, что, родись я пораньше, быть бы мне комсомольским вожаком».

Родня разразилась одобрительными возгласами и началась бесконечно долгая серия ответных тостов и пожеланий. Алекс с не сходящей с лица благостной улыбкой благодарил родню за внимание и заботу, поднимал бокалы, но практически ничего не ел и не пил. После ознакомления с цифрами у него временно обострилась паранойя, и есть в присутствии такой толпы заинтересованных лиц он опасался, хотя и сам понимал, что это глупость: захотят травануть, так и самого маленького глоточка хватит.

Спустя часа полтора обстановка сделалась менее напряженной, родня, ощутимо употребив во время ответных речей, активно общалась сама с собой. Алекс шепотом пытал Таэр насчет цен на потребительские товары, та от нечего делать отвечала.

«Получается, имперский кред чуть дешевле доллара, значит, один данарий стоит примерно восемь баксов. Стало быть, у меня четыреста с мелочью миллиардов долларов золотовалютных резервов, стабфонд», – он усмехнулся такой мысли и машинально отхлебнул из бокала. И только тут заметил, что в бывшем пустом кресле справа сидит и улыбается, глядя на Алекса, импозантный старикан лет семидесяти. Волевое лицо было испещрено глубокими морщинами, из‑под кустистых бровей сверкали подвижные серые глаза. На голове у него красовался небольшой алый тюрбан, украшенный по центру крупной брошью с большим прозрачным камнем, в котором играли радужные переливы. Через плечо была перекинута длинная седая коса, к концу которой было прикреплено какое‑то замысловатое украшение – судя по всему, из золота. Сам же он был одет в темные брюки и бордовую тунику, поверх которой было накинуто некое подобие темно‑фиолетового халата без рукавов, украшенного золотым шитьем. Лицо старика показалось смутно знакомым: «Точно, именно он лил мне в рот какую‑то гадость, Таэр сказала, что это было противоядие, которое спасло мне жизнь».

– Барон Куифи? – максимально вежливо поинтересовался Алекс.

– А мне этот горе‑лекарь сказал, что ты все забыл, малыш, правильно, я всегда считал, что этим засранцам верить нельзя.

– Я действительно почти все забыл, так, только смутные обрывки воспоминаний.

– Я вот думаю, может, это и к лучшему? – хитро подмигнул барон. – Вот с родней даже встретился, и без ругани, кто мне раньше расскажи про такое – не поверил бы.

– Это Таэр с Баррой настояли, для улучшения образа, в связи с приближающимся делом в суде консулата, – скромно прокомментировал Алекс.

– Вот, еще и умных людей слушаться начал, а скоро, глядь, чем тени не шутят, пьянствовать и шляться в непотребном виде прекратишь, – продолжал балагурить барон.

– Да я что‑то и в самом деле положительных чувств к алкоголю не питаю.

– Ты? – искренне удивился Куифи, ловким движением он выхватил бокал из рук Алекса и отпил, после чего воззрился еще удивленнее и демонстративно схватился за сердце. – Пожалей старика, обзови старым пердуном, что ли, а то помру сейчас от счастья. До чего яд полезный‑то оказался, и где они раньше были?

Алекс только сейчас понял, что барон изрядно навеселе, что заставило его слегка напрячься:

– Ну если это поможет человеку, который спас мне жизнь, то я готов называть вас «старым пердуном» сколько угодно.

– Все, спас, впрочем, ты у нас все‑таки не совсем святым стал, – хитро подмигнул Куифи. – Я слышал, ты Кэй Риональ погостить пригласил?

– Э… да, – Алекс на всякий случай слегка засмущался.

– Да не тушуйся, дело молодое, да и девка ух хороша, только… – Тут с барона вдруг слетели весь хмель и веселость. – Я хоть тебе больше не опекун, но послушай старика; держи с ней ухо востро, вы до этого с ней, мягко говоря, не ладили, а Кэйрин не тот человек, чтобы быстро забывать старые обиды.

– Хорошо, учту, а вы были мои опекуном?

– Ну да, пока тебе не исполнилось восемнадцать, я был твоим опекуном, а там ты уж оторвался и пустился во все тяжкие. – Барон снова хитро подмигнул и залпом опустошил свой бокал.