Мы с радостью оставляли жен на их попечении, и чувствовалось, что тяга этих мужчин к женщинам объяснялась их неспособностью беседовать с благоразумными людьми, которые могли бы многое порассказать о лове зверя и о подвигах предков. Мужчины всегда были благодарны, когда женщины их посещали, они давали им чай, который до этого заваривался всего лишь один раз; зачастую жены приносили домой печенье и сахар, и постепенно мы научились жить, как белые, не стесняющиеся есть пищу, которую они сами не добывали.
Другие белые вели себя совсем иначе. Порой казалось, что они слабосильны, и было удивительно, каким образом они приобрели свое богатство. Возможно, что, несмотря на свою молодость, прежде они были великими ловцами. Во всяком случае сейчас они на охоту не ходили, и некоторые жители селения предполагали, что эти белые в свое время так перенапряглись, что бессонница лишила их понимания цели жизни. Иначе невозможно истолковать их поведение.
Один из них полагал, что мужчина может тратить свое время на собирание цветов и трав, не рискуя при этом потерять уважение к себе. Он собирал все растения, находившиеся поблизости, и в своем доме на корабле усаживался и разглядывал эти никчемные предметы через стекло такого же свойства, какое применяется в бинокле, чтобы видеть далеко. И вместе с тем его друзья не находили этого человека смешным. Да и смеяться им было бы грешно, так как их поведение тоже не отличалось благоразумием.
Другой белый всегда прибегал на берег, как только привозили добычу. Но вовсе не потому, что желал получить часть улова, — ему достаточно было смотреть на добычу. Маярк высказал мнение, что этот белый — колдун, и, возможно, его поведение оскорбительно для души тюленя, и тюлени могут уйти от берегов Пилика. Кавдлунак[22] не понимал, что люди убивают тюленей для еды. Он даже не соглашался попробовать сырую печень, хотя мы разъяснили ему, что она придает человеку силу и ловкость. Этот странный белый вспарывал только желудки тюленей, чтобы установить, что они ели перед тем, как их поймали. Он, кроме того, выдавливал содержимое кишок и наполнял этим вонючим веществом прозрачные, как лед, сосуды. Причем таким образом он поступал не только с тюленями и моржами. Так же он обходился с чистиком, зайцами и многими другими животными и птицами.
И поскольку ему, как видно, такое сумасбродство не надоедало, охотники решили больше не сообщать ему, когда привозят добычу. Ее разделывали подальше от селения. Мы боялись оскорбить души животных не известным до сих пор обращением с ними, которое заставило бы их уйти от наших берегов. К счастью, этот белый человек оказался не очень умным, и ему не всегда удавалось обнаружить, когда возвращаются с уловом, а вскоре мы научились совсем обходить его.
Единственный из белых, который как будто бы умел что-то делать и проявлял кое-какие признаки разума, был тот, которого звали Доктор. Иногда он мог померяться силами со злыми духами. Когда кто-либо из селения заболевал, Доктору часто удавалось прогнать болезнь. Если у кого-то появлялась рана, он обматывал больное место длинными белыми кусками кожи, которые останавливали кровь. А сломанную ногу он мог срастить так, что потом нельзя было и заметить, что ее когда-то повредили. Обычно после того, как сломанные ноги или руки заживают, они делаются короче. Это и понятно. Кости срастаются так, что они всю жизнь напоминают о происшедшем. Но когда Доктор составлял сломанную руку или ногу, то не оставалось никаких следов.
Однажды случилось так, что мне в ляжку попала пуля. У Доктора имелись такие приспособления, при помощи которых он мог вытащить пулю и заставить рану зажить так, как будто на том месте никогда и не было никакого отверстия. Он обманул смерть, и после этого ему следовало бы отвечать за меня — кормить и снабжать всем необходимым, раз уж он сделал так, что моя жизнь началась снова. Но сейчас он мертв, как и остальные белые, посетившие наше стойбище. Их имена вообще не стоило бы упоминать.
Тот, который жил в середине корабля, думал за всех. Он был самый странный. Его звали Гогол, и его слова и дела можно только презирать. Мы очень удивились, когда обнаружили, что все остальные белые находятся под его началом и должны слушать его слова. Стоило ему показать рукой в каком-либо направлении, как все быстро шли, куда он хотел… А весь порядок на корабле был не таким, каким его можно представить. С тем человеком, который заслуживал наибольшего уважения, обходились, как с самым незначительным среди белых. Его звали Кок, и он снабжал их едой. Он был очень жирный, и поэтому мы предполагали, что это добродушный человек. Однако он и не ведал, как радостно делиться тем, что ешь сам. И все, что белые не съедали, он прятал на потом; он очень редко угощал людей из своих огромных запасов.
