Внизу на улице пьяницы толпились у дверей массажного салона, вглядываясь в занавешенные витрины. Алекс опустила жалюзи, отошла от окна, поеживаясь от холода, включила калорифер и вытащила досье с адресами. Набрав номер, она приготовилась ждать, зная, что он долго не подходит к телефону. Наконец с облегчением услышала щелчок снимаемой трубки и уже собиралась заговорить, когда поняла, что телефон продолжает звонить.
Кто-то снял отводную трубку.
Вскочив, она застыла на месте, парализованная страхом.
Кто? – промелькнуло у нее в голове. Кто? Уборщица? Нет, невозможно. Кто-то из ее партнеров? Нет. Она прислушалась, надеясь уловить какие-нибудь звуки: дыхание, покашливание; телефон продолжал звонить, но она ощущала чье-то присутствие, осознавала, что этот человек ждет и слушает. Кто? Кто? Кто? Сердце билось, заглушая звонки, под ухом закололо: так сильно она прижала трубку. Телефон звонил, но никто не отвечал. Опасливо повернувшись, она посмотрела сквозь открытую дверь в коридор. Звонки раздавались по всему офису. Кто-то шевельнулся в конце коридора. Или ей почудилось? «Закрыть дверь, – сказала она себе. – Закрыть дверь!» Ключ был снаружи.
Она осторожно положила трубку на блокнот и на цыпочках подкралась к дверям. Звонки продолжались. Она попыталась бесшумно извлечь ключ, но руки тряслись, и он отказывался повиноваться. Наконец он упал на пол, звякнув о плитки, и отлетел в сторону с таким звуком, словно столкнулись две машины.
– Нет, – произнесла она громко, – нет, нет.
Встав на колени, Алекс стала шарить по полу рукой.
Найдя ключ, она зажала его в руке, повернулась и опасливо уставилась в темноту коридора, ведущего на лестницу; слушая, как продолжает звонить телефон, она нырнула в свой кабинет, захлопнула дверь и прислонилась к ней. Потом попыталась вставить ключ, но руки не слушались, и он снова упал.
– Нет, – сказала она. Подобрав ключ, вставила его в скважину и попыталась повернуть. Ключ не шевелился. Тогда она так резко повернула его, что он согнулся. – Пожалуйста, закрывайся, прошу тебя. – Она попыталась протолкнуть ключ, и внезапно он легко, без усилий повернулся, и язычок замка почти бесшумно вошел в гнездо.
Алекс прислонилась головой к двери, чувствуя облегчение; сердце билось с такой силой, словно кто-то колотил ее кулаком по ребрам. Она обливалась потом, с трудом переводя дыхание.
– Хэлло? Хэлло? – прозвучал еле слышный голос, смахивающий на далекое радио. – Хэлло? Хэлло?
Она схватила трубку, словно это был кусок пищи, которой она не видела уже неделю.
– Хэлло?
Она услышала знакомое посапывание в трубке.
– Алекс? – не веря своим ушам, чуть ли не шепотом пробормотал Филип Мейн.
Внезапно она снова ощутила чужое присутствие, и ей захотелось затаиться, не подавать голоса.
– Да, – тоже шепотом произнесла она.
– Хэлло?
– Помоги мне, – чуть громче прошептала она, ощущая свою полную беззащитность: дверь достаточно прочная, но она не остановит того, кто захочет сюда ворваться.
– Это ты, Алекс?
– Да, – вырвалось у нее, и она с трудом узнала свой сдавленный голос.
– С тобой все в порядке? – спросил он мягко, слегка встревоженно.
Она не хотела признаваться, не хотела, чтобы кто-то узнал о ее страхах. Все нормально. «Говори нормальным голосом», – приказала она себе.
– Я хочу встретиться с медиумом. Не знаешь ли ты кого-нибудь? – Она понимала, что голос у нее снова изменился – теперь он звучал ровно и монотонно, как у автомата; и этот голос был ей совершенно незнаком.
– Ты в этом уверена?
Господи, только не начинай копаться; ради бога, не надо. Только не сейчас.
– Алекс?
– Да, уверена, – ответил автомат.
– У тебя несколько странный голос.
– Со мной все отлично, – сказал автомат.
– О медиумах я ничего не знаю. Но тебе нужно хорошенечко все обдумать.
– Прошу тебя, Филип. Я должна…
– Не знаю. Думаю, нам стоит поговорить.
– Прошу тебя, Филип, ты знаешь кого-нибудь из них?
Она взволнованно прислушивалась к его молчанию.
– Лично – нет. Боже милостивый, нет же. – Он помолчал. – Ты рассказывала мне, что твоя подруга предлагала… не знает ли она?
– Она присылала одну. Та оказалась просто ужасной.
