– Моя мать? – Мун-Со засмеялась. – Человеку все на пользу, кроме страха. Моя мать перестала бояться еще у хунхузов. Поэтому, когда ее прогнали из племени, она ушла в тайгу. Я родилась, мы жили вдвоем. Нам было спокойно.
Алексей молчал. То, что она сказала о страхе, удивило его. Потому что он сам много раз думал о нем так же, как говорила она.
– Чтобы остаться в живых, – продолжала Мун-Со, – не надо бояться. Тогда твое сердце будет биться ровно, твоя грудь – спокойно дышать. Твоя кровь не будет рваться через голову и давить тебя. Надо крепко спать, страх уйдет.
– Но если ты не можешь спать? – спросил Алексей.
– Научись. Я дам тебе настой трав.
– Спасибо. А… что с твоей матерью?
– Потом моя мать умерла, я осталась в тайге. Но меня нашли люди… Я пошла на запад.
Она поджала губы, давая понять – не надо больше спрашивать. Но Алексей не мог удержаться.
– Они пошли за тобой?
– Это мои люди, – отрезала Мун-Со. – Я отдаю им медвежью желчь.
Он понял, что рассказ окончен. Все, что она хотела рассказать, уже сказано.
– Пойдем. Сейчас подоим одного… Видишь – он сидит в загоне?
– Ты берешь желчь у живых медведей? – удивился Алексей, чувствуя, как голос выдает его. В животе заурчало.
– Да, – сказала она. – Ты увидишь как. Я показываю не всем, но ты вернул мне мое. Прими благодарность. – Она помолчала. – Ты спас мне жизнь.
Алексей слышал, что из желчи медведя делают лекарства от разных болезней.
– Я знаю, что от лихорадки, язвы желудка используют медвежью желчь. Ты чем-то больна?
Она усмехнулась.
– Мне нужна желчь для жизни, – коротко бросила она. – За ней приезжают люди…
Она не объяснила, какие и почему. Алексей решил, что это покупатели.
– Медвежья желчь дороже золота, верно? – спросил он.
– Конечно. Золото – лекарство от жизни, а желчь – от смерти. – Она усмехнулась.
– Как хорошо ты сказала.
Длинной палкой с металлическим крюком на конце Мун-Со перегнала медведя в узкую клетку. Металлическими стержнями закрепила ему лапы.
Ножом с острым лезвием разрезала живот медведю, которому дала особенное питье за час до операции. Она ввела трубочку в желчный пузырь. По ней потекла желчь в бутылку, которую она подставила. Алексей чувствовал теплый запах, который исходил от нее. Когда Мун-Со закончила, он вынул из кармана часы. Прошло три минуты.
– Удивительно, – пробормотал Алексей. – Он будет жить?
– Конечно. И после того, как я подою его снова.
– Он молодой? – Алексей кивнул на зверя, распростертого в клетке.
– Ему четыре года. Первая дойка в три. – Она подняла бутылочку, покачала ее. – Это знают китайцы почти три тысячи лет, – сказала Мун-Со. – Они не забудут еще столько же. – Он молчал, она изучала его лицо. Потом наконец сказала: – Ты ищешь золото.
– Да, но никак не найду. – Он быстро поднял голову.
Мун-Со усмехнулась:
– Ты уже нашел его.
– Нет, – он покачал головой, – я говорю правду.
– А я говорю – нашел. Только ты его пока не узнал.
– Я не могу не узнать самородное золото, Мун-Со. Я учился в горном заведении, я знаю все тонкости месторождений, все сопутствующие элементы, я…
Но она упорно качала головой:
– Ты его нашел. Только тебе надо его узнать…
После того он бывал у Мун-Со не раз и всегда задавал этот вопрос – что она имеет в виду? Но Мун-Со твердила:
– Придет время, ты узнаешь сам.
– Но, Мун-Со, у меня времени в обрез.
– Тебе его хватит, – настаивала она.
Алексей усмехнулся. В Барнауле он купил специально для нее связку бубликов с маком. Вдруг они что? Околдуют ее сердце?
Он поежился, чувствуя, как холодок лезет за воротник ватника погреться. В том году на Алтае зима угрожала начаться рано. Поговаривали, что в конце сентября станут ездить на санях. Кто знает, так ли будет, но если в первые дни октября выпадет снег, то он не стает, а останется лежать. Потом ударят такие морозы, что через Обь можно переехать на санях на другой берег.
И тогда – все! Зимовать он будет в монастыре, который укажет ему отец…
– Я сказал тебе про Мун-Со, – напомнил ему алтаец.
– Я заеду к ней, – сказал Алексей. – На обратном пути. Все собрались? – спросил он проводника.
– А как же, все. Давно ждут… – Он улыбнулся, а Алексей в который раз удивился – какие белые зубы у этого человека. Не то что ноги…
