Другими словами, но он выразил именно то, о чем я думал раньше. Я собрался ответить, как вдруг услышал голос разгневанного Курце:
— Какого черта, что вы там делаете? Идите сюда и вытаскивайте мусор!
И мы снова принялись за работу.
* * *
Завал мы прошли к трем часам утра. Курце издал радостный вопль, когда его кирка, не встретив сопротивления, исчезла в пустоте. За десять минут он проделал лаз, через который можно было проникнуть внутрь, и полез туда, как терьер за кроликом. Я протолкнул лампу через дыру и вошел следом.
Курце пробирался через обвалившиеся камни, которыми был усыпан весь туннель.
— Подожди, — крикнул я. — Не торопись!
Он никак не отреагировал и продолжал быстро удаляться в темноту. Послышался лязг, а затем проклятия Курце:
— Принеси эту чертову лампу!
Я продвигался вперед вместе с кругом света. Разогнавшись в темноте, Курце врезался в грузовик. Он рассек щеку, и льющаяся кровь промывала бороздки в густом слое пыли, покрывавшей его лицо, — вид у него был безумный.
— Вот оно! — загоготал Курце. — Magtig, что я говорил?! Я же говорил, здесь мое золото! Ну, вот оно… Здесь столько золота, сколько проходит на Рифе за месяц… — Он посмотрел на меня в странном изумлении. — Господи, как я счастлив! Я никогда не думал, что доберусь до него.
Я слышал, что остальные пробираются через лаз, и ждал, когда они подойдут.
— Кобус Курце проводит экскурсию в пещере сокровищ, — объявил я.
Уокер лихорадочно затараторил:
— Золото в первом грузовике, в этом. Основная часть здесь. Правда, во втором тоже есть золото, но больше всего здесь, в первом. Во втором драгоценности — множество ожерелий и колец, бриллиантов, изумрудов и жемчугов, зажигалок и портсигаров — все из золота, груды денег — лиры, доллары, фунты и всякие другие, кипы документов, но они справа, в задних грузовиках, вместе с трупами… — Голос его упал. — С трупами, — повторил он тупо.
Наступило молчание, все осознали, что тут не только пещера сокровищ, но и склеп.
К Курце вернулась его обычная сдержанность. Он взял из моих рук лампу, высоко поднял ее и заглянул в первый грузовик.
— Надо было уложить их штабелями, — заметил он недовольно. Крышки прогнили и прогнулись настолько, что их едва можно было разглядеть.
— Знаешь, — сказал Курце, — когда мы загоняли всю колонну сюда, я был уверен, что когда-нибудь выведу эти грузовики своим ходом. Но не думал, что это случится только через пятнадцать лет. — Он хохотнул. — Сейчас бы нам пришлось попотеть, чтобы завести их.
Нетерпеливый Уокер перебил его:
— Ну, что же вы, давайте заниматься делом.
Он, по-видимому, оправился от страха, который сам на себя нагнал. Я предложил:
— Давайте осматривать грузовики по порядку. Сначала заглянем в первый.
Курце, держа лампу, указывал дорогу. Между грузовиком и стеной туннеля можно было протиснуться. Я заметил разбитое лобовое стекло, через которое пулеметной очередью были убиты водитель и его напарник. Все покрывал толстый слой пыли, образовавшейся в основном от взрыва, который устроил Курце, закрывая вход в туннель.
Курце отбивал камнем болты заднего борта.
— Заклинило, проклятые, — сказал он, — нужен молоток.
— Пьеро, — позвал я, — принеси молоток.
— У меня молоток, — спокойно сказала Франческа. Она оказалась так близко, что я вздрогнул от неожиданности.
Я взял молоток и передал Курце. После нескольких ударов болт удалось освободить, Курце набросился на второй и подхватил падающий борт грузовика.
— Есть! — сказал он. — Теперь — к золоту! — И прыгнул в кузов.
Я передал ему лампу, влез сам и повернулся, чтобы помочь Франческе. На меня уже напирал Уокер, жаждавший поскорее увидеть золото. Пьеро, как всегда спокойный, невозмутимо залезал в кузов. Тесным кругом мы расположились на ящиках с золотом, присев на корточки.
— Где же тот, который мы открывали? — риторически спросил Курце. — Где-то сзади, должно быть.
Вдруг вскрикнула Франческа.
— Я наступила на гвоздь!
— Значит, он здесь, — заявил довольный Курце.
Франческа отодвинулась, и Курце поднес лампу. Ящик, на котором присела Франческа, явно вскрывали, а потом наспех приложили крышку. Я медленно ее поднял. В свете лампы тускло переливался желтый металл, не поддающийся ни ржавчине, ни порче, как сокровища небесные. Но это сокровище покоилось в аду.
