— Давай вынимай… только медленно.
Он смотрел не отрываясь на дуло пистолета, брови его от гнева сошлись в одну линию, но он привык подчиняться приказам и медленно вынул пистолет из плечевой кобуры.
— Впервые ты исполняешь мой приказ. Отдай пистолет Франческе.
Он выполнил и этот приказ, тогда я отвел люгер и забрал у Франчески пистолет. Это была армейская беретта, вероятно, память о партизанских днях. Я вынул обойму, проверил ствол и положил его в другой карман. Курце передал мне две запасные обоймы, найденные в карманах Пьеро.
Я спросил Уокера:
— Оружие есть?
Он отрицательно покачал головой.
— Иди сюда, посмотрим. — Мне не хотелось рисковать.
Оружия у Уокера не было. Тогда я велел обыскать машину, не припрятано ли там какой-нибудь игрушки. И повернулся к Франческе:
— А вы случайно не вооружились чем-нибудь?
Она скрестила руки на груди.
— Собираетесь и меня обыскивать?
— Нет, вам поверю на слово.
Она успокоилась.
— У меня нет оружия, — тихо сказала она.
Я обратился ко всем:
— А теперь слушайте. Я забрал пистолеты у Курце и Морезе. В руках у меня патроны. — Двумя сильными бросками я метнул обоймы в темноту, и слышно было, как они стукнулись о скалу. — Если нам суждено передраться, то только голыми руками. Убитых не будет, слышите?
Я достал из карманов оружие и вернул его владельцам.
— Держите, пригодятся забивать гвозди.
Они с неохотой забрали свои пистолеты, и вид у них при этом был весьма нелюбезный. А я сказал:
— Мы потеряли уйму времени из-за вашей глупости. Машина готова?
— Можем ехать, — ответил Уокер.
Когда стали усаживаться в машину, Франческа сказала мне:
— Я рада, что вы сделали это. Я правда не знала, что у Пьеро есть оружие.
— Я тоже не знал, что Курце вооружен, хотя должен был догадаться… зная о его подвигах.
— Как вам удалось забрать у него пистолет? — полюбопытствовала она.
— Психологический этюд, — загадочно ответил я. — Ему ведь важнее заполучить золото, чем убить меня. Но как только золото окажется в его руках, ситуация может измениться.
— Вам нужно быть очень осторожным, — сказала Франческа.
— Приятно знать, что о тебе беспокоятся, — усмехнулся я. — Пошли в машину.
* * *
Мы ехали с выключенными фарами, и Курце очень медленно вел машину по заросшей дороге. Я даже слышал, как шуршит высокая трава. Сразу за поворотом, уже не опасаясь, что нас могут увидеть из деревни, Курце включил фары и набрал скорость. Никто не разговаривал. Курце и Морезе злились на меня, злилась и Франческа, не простившая моего насмешливого тона. Уокера переполняло возбуждение, но ему приходилось сдерживаться, чтобы не раздражать остальных. Я молчал, потому что говорить было не о чем.
Вскоре мы подъехали к шахте, и фары высветили развалины строений — обветшалые остатки промышленного предприятия. Нет более тяжкого зрелища, чем вид опустевших заводских помещений и брошенных станков. Впрочем, осталось там не так уж много. Должно быть, после закрытия шахты крестьяне со всей округи, подобно саранче, делали набеги и растаскивали все мало-мальски ценное. То, что осталось, не стоило и десяти лир, а вывезти весь этот хлам отсюда обошлось бы в сотни тысяч.
Курце остановил машину, и мы вышли.
— А что здесь добывали? — спросил Пьеро.
— Свинец, — ответил Курце. — Шахту давно закрыли, чуть ли не в тысяча девятьсот восьмом году…
— В то время как раз открыли большие залежи в Сардинии, — сказал Пьеро. — Оттуда руду вывозили морем в Специю на переплавку, а это легче, чем отсюда по железной дороге.
— Так где твой туннель? — спросил я.
Курце указал направление.
— Вон там. Их здесь всего пять.
— Разверни машину так, чтобы фары освещали вход.
Курце снова сел за баранку и подогнал машину поближе. Лучи света высветили пещеру, в глубине которой и находился заваленный вход в туннель. Завал производил такое впечатление, что и за месяц его не раскопать даже с помощью саперного полка.
Курце высунулся из окна машины.
— Я тут на совесть поработал, — самодовольно заметил он.
— Ты уверен, что мы управимся за одну ночь?
— Запросто, — ответил он.
Положившись на его слова, в конце концов ведь взрывником был он, я пошел помогать Пьеро и Уокеру выгружать инструменты, а Курце отправился осматривать завал. С этого момента командование перешло к Курце, и я не мешал — ведь он специалист. Он отдавал четкие приказания, и мы все беспрекословно выполняли их.
