— Я думала, Курце ваш друг. Считала, что вы на его стороне…
— Я ни на чьей стороне. Но не могу допустить убийства.
Остаток пути мы прошли молча. До самой темноты Франческа хлопотала на кухне. Как только стемнело, все занялись приготовлениями. Погрузили в багажник кирки и лопаты, несколько фонарей. Пьеро достал герметичную лампу Тиллея и полгаллона керосина — в туннеле такая лампа будет полезнее фонарей. Из прицепа он выкатил еще и тачку, сказав:
— Думаю, пригодится для уборки камней — не стоит оставлять их у входа.
Мне понравилась его предусмотрительность, я-то об этом не подумал.
Курце с профессиональным видом осмотрел кирки, но не нашел к чему придраться. По мне, кирка и есть кирка, а заступ — все равно лопата, но я допускаю, что даже в таком деле могут быть большие специалисты.
Помогая Пьеро укладывать в багажник тачку, я наступил на камень, нога подвернулась, и я всем телом рухнул на Курце.
— Прости, — пробормотал я.
— Нечего извиняться, лучше смотри под ноги, — проворчал он.
Нам удалось засунуть тачку в багажник, хотя после этого крышка не закрывалась. Тут я тихо сказал Курце:
— Я бы хотел поговорить с тобой… вон там.
Мы отошли немного от остальных, где нас прикрыла сгустившаяся темнота.
— Ну, что? — спросил Курце.
Я похлопал по твердому предмету, выпиравшему из-под куртки на его груди, и сказал:
— Похоже, у тебя здесь оружие.
— Оружие, — сказал он.
— В кого собираешься стрелять?
— В любого, кто станет между мной и золотом.
— Слушай внимательно, — твердо сказал я, — ты ни в кого стрелять не будешь, потому что отдашь оружие мне. Если не согласен, можешь один откапывать свое золото. Я приехал в Италию не для того, чтобы кого-то убивать. Я не убийца.
— Малыш, — сказал Курце, — если тебе так нужен этот пистолет, то попробуй отнять его у меня.
— Ты, конечно, можешь загнать нас в шахту под дулом пистолета. Но в темноте легко схлопотать камнем по башке, стоит только зазеваться — скорее всего я буду одним из тех, кто позаботится об этом. А когда ты, угрожая оружием, получишь золото, тебе останется только куковать рядом с ним. Без помощи друзей Франчески ты не сможешь перевезти его на побережье, а без меня — вывезти из Италии.
Я загонял его в угол. Этот прием я использовал с момента нашего отплытия из Южной Африки в тех случаях, когда он начинал взбрыкивать, и всегда успешно. Курце опять проиграл и понял это.
— А откуда ты знаешь, что в этих Богом проклятых горах не засели партизаны графини, готовые наброситься на нас, как только мы откроем туннель?
— Да оттуда, что им неизвестно, где мы находимся, — ответил я. — Единственное место, которое знают водители, — Варци. Им дано указание прибыть туда. Да и не тянут они нападать: графиня — наша заложница.
Он заколебался, и я сказал:
— Все, давай сюда пистолет.
Курце неторопливо сунул руку за пазуху и вытащил пистолет.
Тьма мешала разглядеть выражение его глаз, но нетрудно было догадаться, что сейчас они полны ненависти. Он держал пистолет, направив дуло в мою сторону, и, я уверен, боролся с искушением выстрелить в меня. Потом вдруг расслабился и положил пистолет в мою открытую ладонь.
— Ох и посчитаюсь же я с тобой, когда все кончится, — с угрозой сказал он.
Я промолчал и взглянул на оружие. Это был немецкий пистолет люгер, точно такой же я оставил в Южной Африке. Я направил пистолет в его сторону и сказал:
— А теперь стой спокойно, я обыщу тебя.
Он проклинал меня, но не дергался, пока я охлопывал его карманы. И точно, в одном из карманов были запасные обоймы. Я вынул обойму из пистолета, проверил, не осталось ли в нем патрона. Оказалось — остался.
— У Морезе наверняка есть оружие, — сказал Курце.
— Сейчас проверим. Я заговорю с ним, а ты стой за его спиной и готовься схватить, если понадобится.
Мы вернулись в лагерь, и я подозвал Франческу с Пьеро. Когда они подошли, Курце незаметно пристроился за спиной итальянца. Я обратился к Франческе:
— У Пьеро есть оружие?
От удивления она вздрогнула.
— Не знаю. — И повернулась к Морезе. — У тебя есть оружие, Пьеро?
Он помешкал в растерянности, потом кивнул. Я поднял на него ствол пистолета.
