— Ну а я женщина не благородная. Мне больно видеть отца, живущего в миланских трущобах, вынужденного распродавать вещи из дому, чтобы купить продукты. Он старый человек: несправедливо, что ему приходится так жить. И если у меня будет достаточно денег, я позабочусь о его счастливой старости. И он не узнает, откуда взялись деньги.
Я откинулся на спинку стула и задумчиво рассматривал ее. Она покраснела под моим испытующим взглядом. Я мягко спросил:
— Почему бы вам не посылать ему денег? Я слышал, вы удачно вышли замуж.
Ее губы искривила неприятная усмешка.
— Вы же ничего не знаете обо мне, не так ли, мистер Халлоран? У меня нет ни денег, ни мужа — точнее, нет никого, кого бы я хотела назвать своим мужем. — Она протянула вперед лежавшие на столе руки. — Я продала кольца, чтобы послать отцу денег, но это было давным-давно. Если бы не мои друзья, я бы оказалась на улице. Нет, мистер Халлоран, у меня нет денег.
Я не все понял, но задавать вопросы не решился. Какая разница, почему она решила влезть в это дело, главное, она застала нас врасплох. При ее связях мы и шагу по Италии не сделаем без того, чтобы не споткнуться о какого-нибудь ее друга, бывшего партизана. Если мы попытаемся поднять золото, не заключив предварительного соглашения с ней, она возникнет в нужный момент и спокойно все отнимет. Она связала нас по рукам и ногам.
У меня вырвалось:
— Вы такая же, как Меткаф!
— Кстати, хотела выяснить, кто такой Меткаф?
— Так, один проказник.
Она не настолько владела английским, чтобы понять мой ответ.
— Проказник? — озадаченно переспросила она. — Это что, птица?
— Один из наших общих конкурентов. Тоже охотится за золотом.
Я наклонился над столом.
— Итак, если мы примем вас в дело, то хотели бы иметь определенные гарантии.
— Не думаю, что в вашем положении можно требовать гарантий, — сказала она ледяным тоном.
— Тем не менее, хотелось бы их иметь. Только не горячитесь, это и в ваших интересах — за спиной Торлони стоит Меткаф, а он крепкий парень. Поэтому нам нужна защита от Меткафа. Из ваших слов ясно, что Торлони имеет вес, но, если у него не хватит силенок, Меткаф, возможно, призовет на нашу голову еще кого-нибудь. Сможете ли вы обеспечить защиту от этой компании?
— В любой момент я могу собрать сто человек, — гордо ответила она.
— Кого же? — спросил я грубо. — Ветеранов на пенсии?
Она улыбнулась.
— Большинство моих военных друзей живут спокойно и каждый день ходят на работу. Мне бы не хотелось втягивать их в горячие или незаконные дела, хотя они придут на помощь, если понадобится. Но моим… — она запнулась, подыскивая слово, — моим менее привлекательным друзьям я охотно поручила бы это дело. Я говорила, они предприимчивы и совсем не старые — не старше вас, мистер Халлоран, — кокетливо закончила она.
— И их наберется целая сотня?
Она немного подумала.
— Ну, пятьдесят, — призналась она. — А ветераны из отряда моего отца дадут сто очков вперед этим головорезам.
У меня не было в этом сомнений, правда, при условии, что силы в количественном отношении будут равные. Но Меткаф с Торлони, пожалуй, могут собрать головорезов со всей Италии, и они скорее всего пойдут на это — слишком велика ставка.
— Нужны и гарантии на будущее. Где уверенность, что вы нас не надуете?
— В этом можете не сомневаться, — сухо ответила она.
Я решил заняться немного мелодраматическим искусством.
— Поклянитесь в том, что не пойдете на обман.
Она подняла руку.
— Клянусь, что я, Франческа ди Эстреноли, ни в коем случае не обману мистера Халлорана из Южной Африки! — Она улыбалась. — Так вас устраивает?
Я покачал головой.
— Не совсем. Вы же сами сказали, что вы неблагородная женщина Я хочу, чтобы вы поклялись именем и честью отца.
Ее щеки зарделись от гнева, мне показалось, что она вот-вот влепит мне пощечину, и я вкрадчиво спросил:
— Так вы клянетесь?
Она опустила глаза и тихо сказала:
— Клянусь.
— Именем и честью отца, — настаивал я.
— Именем и честью отца, — повторила она и в упор посмотрела на меня. — Теперь, надеюсь, вы довольны? — На ее глазах опять появились слезы.
Напряжение, которое не оставляло меня на протяжении всего разговора, вдруг исчезло, и я почувствовал облегчение. Пусть немного, но чего-то я добился — может, сработает!
