— Эй, Ленни, открой эту чертову дверь, ты что, заснул, дурень? — заорал Винни. Тут он поднял глаза и увидел поверх автомобиля этих двоих. Я услышал, как он пробормотал: — О Матерь Божья…
Хочу вам заметить, что в тот вечер за ужином, когда женщины вышли «припудрить носики» (такой предлог выдвинула Анна для посещения туалета), я сказал Белларозе:
— Фрэнк, тебе не кажется, что это не самое лучшее место для ужина?
— Тебе не нравится музыка?
— Брось. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— А-а, к черту. — Таков был его ответ.
Я попробовал выбросить из головы эти мысли. Все равно сделать я ничего не мог и поэтому больше об этом не заговаривал. Надо еще иметь в виду, что самолюбие Белларозы не позволяло ему вносить серьезные изменения в свой образ жизни. К тому же мистер Павлин хотел во что бы то ни стало распустить хвост перед миссис Саттер. Теперь понятно?
Но вернемся к кошмарам того вечера. Я пялился на этих двух ребят и через секунду осознал, что на меня уставились дула двух двуствольных дробовиков. Расстояние до них было футов десять, не больше. Оба стрелка использовали в качестве опоры для стрельбы крышу лимузина, хотя с такого расстояния промазать было очень трудно. Все это, конечно, произошло очень быстро, в доли секунды — при этом убийцы действовали без спешки и хладнокровно, словно для них это была каждодневная работа.
— Фрэнк… — прошептал я и толкнул его в бок.
Винни, естественно, полез за своей «пушкой», но первый же выстрел отбросил его на пару футов назад и буквально снес ему череп, его мозги полетели в меня и в Белларозу.
Фрэнк повернулся лицом к убийцам как раз в тот момент, когда первый выстрел обезглавил Винни. Беллароза сделал шаг назад и поднял руки — словно для того, чтобы закрыться от дроби.
— Эй, эй! — закричал он.
Один из стрелков дал залп из обоих стволов, и Фрэнк, стоявший в футе-двух от моего левого плеча, получил дробь из двух стволов прямо в грудь. Его сбило с ног и отбросило назад; падая, он вышиб витринное стекло ресторана «У Джулио».
Тот, кто первым же выстрелом снес голову Винни, уставился мне в лицо, а я таращился на ружье, нацеленное на меня. Но я же мирный адвокат, так чего мне опасаться? Верно? Верно, я вас спрашиваю? Тогда почему же он целится в меня? Я понял, что сейчас увижу вспышку от выстрела, но звука выстрела уже не услышу. Люди, переживавшие в своей жизни такие моменты, говорят, что в эти мгновения «перед глазами проходит вечность». Ну что ж, они правы. В те секунды у меня перед глазами промелькнула вся моя жизнь.
Пожалуй, я имею возможность рассказывать вам сейчас о случившемся только по той причине, что второй стрелок подмигнул мне, а я, желая сказать последнее слово, поднял руку вверх в итальянском приветственном жесте. Убийца улыбнулся, отвел от меня свой дробовик и выстрелил. Я услышал, как заряд дроби просвистел слева от меня, словно стая пчел, вслед за этим раздался стон Белларозы. Я посмотрел в его сторону и увидел, что он лежит на спине, его туловище распростерто на полу ресторана, а ноги торчат наружу. Брюки разорваны в клочья. Я понял, что последний выстрел изуродовал дробью его ноги. На уровне лодыжек, по носкам текла кровь, туфли с него в какой-то момент слетели, кровь была и на тротуаре.
Сзади я услышал как будто звук еще одного выстрела. Обернувшись, я увидел, что убийцы нырнули в лимузин, а звук, который я принял за выстрел, был всего лишь звуком захлопнутой с силой дверцы. Длинная черная машина не спеша тронулась с места. На мостовой валялись брошенные дробовики. Взглянув себе под ноги, я увидел Винни, его обезглавленное тело истекало кровью в паре футов от меня. Я сделал шаг назад.
Ни на улице, ни на тротуаре рядом со мной никто не бежал, не кричал, все свидетели этой сцены замерли на своих местах. Такие вещи, конечно, случаются на Мотт-стрит далеко не каждый день, но люди здесь сообразительные, никто из них не будет говорить потом, что слышал, как дети баловались хлопушками. Нет, все прекрасно понимали, что здесь произошло, но сделали вид, что ничего не видели.
Из глубины ресторана, однако, доносились вопли. Могу себе представить, что там творилось — битое стекло повсюду, тело Белларозы, распростертое у окна, и кровь, заливающая белую плитку на полу.
