Обычно в подобных ситуациях, оставшись наедине с женщиной, я всегда занимаюсь легким флиртом. Просто для того, чтобы не показаться невежливым и продемонстрировать, что под строгим костюмом во мне еще жив мужчина. Иногда, честно признаюсь, я флиртую только из-за того, что мне хочется уложить эту женщину в постель. Но недавно я поклялся больше ни с кем не заигрывать, по крайней мере, до следующего Великого поста. Кроме того, даже без этой клятвы я не собирался делать это с женой Цезаря. Бедная Анна, вероятно, ни один мужчина не ухаживал за ней с тех пор, как Фрэнк женился на ней. Я в открытую любовался ее мощной грудью, а она улыбалась мне в ответ.
Если честно, то после разговора с Фрэнком от ее речей тянуло в сон. Она была милой, немного забавной, но на сегодняшний вечер я был сыт по горло бруклинским акцентом. Я поскорей хотел уйти.
Анна слегка наклонилась ко мне.
— Джон, — шепотом сказала она.
— Да, Анна…
— Хочу спросить тебя об одной вещи.
Верх ее пижамы — я, кажется, забыл об этом упомянуть — был с огромным разрезом. Поэтому, когда Анна наклонилась ко мне, я живьем увидел ее огромные груди. Черт побери, они весили больше, чем вся Сюзанна.
— Джон… я понимаю, это прозвучит глупо, но…
— Да, я слушаю. — Я старался не опускать глаза и смотреть ей в лицо.
Ее рука потянулась к крестику, который свободно болтался в ложбинке на ее груди, и зажала его в ладони.
— Я спросила Сюзанну, она пыталась меня успокоить… но все же, скажи мне, верно, что здесь встречаются привидения?
— Привидения?
— Привидения. Понимаешь? В этом доме. Как и во всех старых домах. Как по телевизору… — Теребя свой крестик, она испытующе смотрела мне в глаза.
— О… — Я задумался, затем припомнил одну историю про привидения. — Да, есть одна история, мне рассказывали… но тебе, пожалуй, лучше о ней не знать.
Она свободной рукой дотронулась до моей.
— Расскажи.
— Ну ладно… Так вот, несколько лет назад здесь жила гувернантка, которая присматривала за детьми Барретов, за Кэти и… Майлсом. В какой-то момент она начала подозревать, что в девочку… ну, в общем, в нее вселился дух ее прежней гувернантки. Это была женщина по фамилии Джессел…
— О! — Она сжала мою руку. — Нет-нет!
— Да, и что еще страшней, Майлс тоже оказался пленником духа бывшего управляющего поместьем, злодея по имени Питер.
От ужаса у Анны округлились глаза.
— О, нет, Джон. Ты думаешь… я имею в виду человека, которого я видела… так он мог быть?..
Мне такая мысль в голову не приходила. Но почему бы и нет? Пусть лучше он, чем я. Я сказал:
— Ну, Питер, насколько я помню, был примерно моего возраста, моего телосложения…
— О Боже!
— Может быть, мне лучше не продолжать?
— Нет-нет, говори. Мне надо знать.
— Хорошо. Так вот, мне рассказывали, что гувернантка сделала поразительное открытие. Она убедилась, что духи, вселившиеся в детей, продолжали удовлетворять свои извращенные сексуальные потребности…
— О, нет! — Она отпустила мою руку и перекрестилась. Затем откинулась на спинку стула. — В этом доме?! Где? В какой комнате?
— Ну… в гостиной. — Я не хотел, чтобы она упала в обморок, поэтому сказал: — Думаю, достаточно. Я совершенно не верю в эти сказки…
— Нет, Джон. Расскажи мне все до конца. Расскажи.
Как приличный гость, я пошел навстречу пожеланиям хозяйки.
— Некоторые люди считали, что у гувернантки любовная связь с Майлсом, который был не чем иным, как проводником воли злодея Питера. Другие говорили, что гувернантка также занимается лесбийской любовью с Кэти, то есть с призраком мисс Джессел…
— Ты имеешь в виду, что гувернантка… что двое детей?.. Подруга Сюзанны, Кэти Баррет, и ее брат… и гувернантка?..
— Кто знает? — Прочитав несколько романов, где главными персонажами были призраки, я запомнил из них не слишком много. Но где-то мне на самом деле встречалась история про страшные сексуальные извращения. — Не могу сказать, что тут правда, что — нет, я только знаю, что в 1966 году Барреты внезапно уехали отсюда и больше никогда не возвращались. С тех пор в доме никто не жил до… — тут была бы к месту зловещая музыка, переходящая в крещендо, — …нынешнего времени. Но не говори Сюзанне, что я рассказал эту историю: она до сих пор дрожит, когда вспоминает об этом.
