— А сама?
— Что ж... пожалуй, и от себя кусок отрезала. Нечто вышло из меня.
— Не желаешь поменять имя?
Она отвечает не сразу. Я очень хорошо чувствую, не хуже, чем первое дуновение ветра после трех дней с пустым парусом: она понимает, что именно мы выплясывали у костра. Понимает, и отлично. Понятливая баба.
— Наверное, нет. А зачем? Я против своего имени ничего не имею. А ты, Малабарка?
— Нет.
— Не ответила, когда ты сказал... про народ из двух человек. Я пришла к выводу: это похоже на правду. Только мы еще не настоящий народ. У настоящего народа должно быть кое-что свое, а мы только отказались от чужого, но пока ничего не приобрели взамен. Мы пусты. У нас нет иной ценности, кроме...
— ...нас самих. Тебя у меня, меня у тебя. — Я посмотрел ей в лицо. Ну же, каракатица, признай, так и есть.
— Да.
Девочка...
Нерасчетливая щедрость — спать обоим одновременно. Еще вчера мы были, Аххаш... нет, не враги. Вчера мы были никто друг другу. Сегодня первая часть ночи — моя, а вторая — ее. Никогда еще не бывало, чтобы женщина охраняла мой сон... Но нам нужно много сил. Нам нужно очень много сил. Один день истрачен из нашей отсрочки, а мы не приблизились к побегу с проклятого острова ни на шаг. Слишком много шума мы наделали. Слишком много магии кругом. И, снасть камбалья, что-то слишком мало толковых идей, как убраться отсюда наверняка.
Скоро мне будить ее. Аххаш Маггот! За те две стражи, пока она спала, я перебрал вроде бы все, но, куда ни ткнись, шансов мало.
Итак, столбик расходов.
Во-первых, из меня ушло много умений. Мне больше никогда не разжечь костер без огнива. Я не чувствую магии вокруг себя. Никакой. Знаю, что из Ланин она должна... — как бы поточнее сказать? — сочиться, наверное, так я раньше чувствовал. Теперь не чувствую. Во-вторых, у нас осталось всего двенадцать дней. В-третьих, уйти с острова можно только на лодке или на корабле. С кораблем нам вдвоем не справиться. Аххаш Маггот! Откуда его взять-то, угнать прямо из порта? А лодок я не видел тут ни разу. Рыбаков, что ли, нет на острове? Да, потроха карасьи, быть того не может. Где тогда лодки? Ни одну волна морская не ласкает. Да и что — лодка? Дойти на ней отсюда до имперского побережья — один шанс из четырех. Не больше. Так что лодка — на самый худой конец...
Теперь доходы.
Во-первых, у меня есть союзник. Приличный боец меня бы устроил больше, но и девочка — не брос. Совсем не брос. Во-вторых, я жив и цел, спасибо, подлатала меня Ланин. Это, собственно, все. Черта под доходами.
Плохая торговля, как в Марге, где от людей ацал рябит в глазах, так что легче пришибить купца на месте, чем выторговать лишний медяк. Плохой итог. И все-таки: что там с лодками? Рыбья моча, с утра вызнаю у нее в подробностях... Лодки, лодки, лодки...
Одна мысль меня точит, как вредные жуки деревяшку, спасу от них нет. Одна мысль. Все боги ополчились на нас. Мне бы мертвым быть уже раза три, а может, и все четыре. Да и ей назначен был хоть один разочек, но верный. Или два... это то, что я сам ее едва не прирезал. До фальшивых снов дело дошло, крупная игра. Отчего ж мы живы? А, Нергаш? Или ты, Аххаш, ответь? Что? Почему?
Молчат, конечно.
Одного из них на нас двоих с лишком хватило бы. Чтобы из обоих, значит, выжать дерьмо, а остальное развеять по ветру. А еще эти ее... змеи. Тоже ведь, не просто змеи, дотянутся до меня и Ланин, если захотят. Сумеют дотянуться, надо думать. Нет, не боюсь, против любого вышел бы с мечом... но и любой бы меня убил, это я точно знаю. Рыбья моча, да тот же Гефар, самый слабый, и он — прикончил бы.
А мы — живы. Не сходится.
Что, каприз у них прошел, нами заниматься?
Так не бывает. Не проходят у богов капризы. Мы, вольные люди, — их народ. Народ темных богов из морской бездны. Мы — то, что они сделали из нас. Любой народ, снасть камбалья, то, что из него лепят его боги. Но они лепят собственные подобия. Боги — те же мы, только намного сильнее. И что за чума выходит? А вот какая чума: мы, вольные морские люди, отступили бы только перед еще большей силой. Значит, есть сила, перед которой отступили они.
